Князь Угличский

— Да уж слыхивал про твою бедность. Вон Борис Федорович сказывает, про удельные зачинанья: полотняное, стекольное, в Устюжне город, чуть не вдвое раздался, уж молчу про зеркальный промысел. В Москве уже четверть боярских теремов с твоими стеклами стоит, стены в каменных палатах ломают, дабы окна вставить большие. А постельничий боярин мой всю женскую половину зеркалами твоими уставил. А Дмитрий Иванович? — обратился он к постельничему Годунову Дмитрию Ивановичу, который тоже пришел с царской семьей. Тот развел руками.

— Тут Борис Федорович баял, де привез ты на Москву хитрую воинскую весчь от удельных мастеров? — продолжил он.

— Есть государь, чем порадовать тебя. Велишь ли показать тебе новину воинскую?

— Велю.

Вместе с Годуновыми мы спустились в конюшню. Летний вечер был еще светел, но я взял с собой зажженные керосиновые лампы.

— Вот великий государь. Сия пищаль выточена на моем заводе в Угличе. Она легче, точнее, и дале ядра мечет, чем любые таковые всех папистких держав. Для твоего войска, коли прикажешь могу выделывать сколь надо, и все будут одинаковые словно близнецы. С такими гарматами войско твое непобедимым станет.

— Красивая пищаль. Что скажешь Борис Федорович?

— Окольничий Лапушкин, коий в твоем войске государь голова у наряда огненного, вельми хвалил, сею штуку. Сказывал лучшая пушка во всем миру.

— Ну, значится не зазря, яз брата своего на воинское дело поставил.

Я лишь поклонился.

— Таковая новина достойна награды. Яз подумаю и решу. — Произнес царь.

— Проследуй в палаты государь, сделай милость, есть еще у меня подарки тебе.

Пройдя в горницу, где вдоль стен стояли только лавки, мебелью надо будет обзавестись, показал царю и конюшему боярину свежеотпечатанные книги.

— Вот государь, книги, что соделаны на моем печатном дворе в Угличе. — И я передал каждому по экземпляру "Арифметика арабская", "Фортификация. Тайны линейного искусства" и "Устройство человеков".

— Что это за язык таковой, что-то в толк не возьму? — возмутился царь. — Буквы вроде русского письма, ано не хватает многих?

Да, этого я не учел. Если государю не понравится упрощенный алфавит, может и осерчать.

— Это государь новый способ письма словенского, который яз сам придумал.

— Ты Димитрий языка нашего не тронь, он нам от дедов-прадедов достался, железками своими вон тешься.

Годунов неодобрительно покачал головой:

— Дмитрий Иоаннович, почто не упредил мя об книжицах энтих бездельных? Вишь, государь гневается?

— Прости за оплошку великий государь, как лучше хотел сделать. Надобно, учить людей в великом множестве в царстве твоем. Желал упростить письмо, дабы шире грамота шла по Руси.

— Ни полслова не реки! Энто яз запрещаю! Заповедано язык, на коем святые книги писаны, словно жеребца холостить! Чтоб не слыхивал яз боле об таковой истории!

— Как прикажешь. — Сам виноват, надо было с Борисом Федоровичем посоветоваться. Требовалось исправлять ситуацию. — Пройди в трапезную государь, есть у меня новина, коея тебе вельми по нраву придется!

Рядом с палатой, где был накрыт стол, на широкой лестничной площадке-рундуке стоял на треноге телескоп. Сумерки еще не налились чернильной темнотой, но Луна уже вовсю сияла на небесном своде. Возле телескопа Ксения показывала царице и Марии Григорьевне как пользоваться оптическим прибором.

— Энто чего? Навроде трубы зрительной, что мне Борис Федорович давеча поднес? — Все еще недовольно спросил государь.

— Да великий государь, только это труба зрительная, особливо чтоб на звезды смотреть.

Зыркнув на меня, царь подошел к трубе и приник к окуляру. Я-то помнил, какое ощущение испытываешь, впервые видя звездное великолепие, россыпь бриллиантовой крошки на черном бархате бездны. А Луна? Это отдельная песня. Когда смотришь в глаза Бога, негативным эмоциям места нет! И точно:

— За таковую игрушку прощаю тебе оплошку твою. Потому как молод ты исчо. — Так рек и снова заглянул в телескоп.

Для гостей этой ночью оптические приборы были главным событием.

После молитвы сели за стол. Детей уже услали спать. Калейдоскоп делили с плачем и криком, победила царевна, так как кричала громче. Утешил горе маленького Федора тем, что пообещал в три дня ему подарить такой же.

На стол, подавали множество блюд. Иногда попадались яства, которые я есть, не мог. Например, мясо так напитали специями, что было оно зеленого цвета и странного вкуса. Ну, зачем? Зачем издеваться над коровой, она уже и так все сделала? Стукни кусок мяса молотком пару раз и жарь по вкусу. Или наоборот: вкуснющая осетрина первой свежести на столе, здесь сия рыбка чуть не в каждой речке водится. Никак не привыкну. Среди прочих угощений подали блюдо с картошкой. Постельничий Годунов, который тоже, присутствовал на празднике, был упрежден о заморском овоще, но видя, как я уплетаю жареный корнеплод под красную рыбку и кислую капустку, сам не удержался и отведал. Отдельное слово про настойки на самогоне, сахаре и ягодках: бруснике, вишне, облепихе. Рубин, янтарь, а вкус? Сказка! В общем, посиделки удались.