Князь Олег

И вот однажды, весной, когда едва унялось шумное днепровское половодье, Олег созвал совет дружины.

Довольные последним сбором дани, советники суетливо рассаживались в огромной гридне киевского князя, перекликаясь и хвастая домашними делами, но в то же время тревожно посматривали на князя и готовили для него немало колючих вопросов.

Повзрослевший княжич хмуро помогал усаживать гостей, чуя решение своей судьбы. Он то и дело заглушал в себе терзающую душу тоску, вступая в тот или иной пустословный разговор. Нерешительность брала власть везде. Даже отвлечься, выбить по-мужски душевную смуту и то княжич не сумел. Кто-то произнес заветное слово «Плесков». Ингварь взметнул бровь, оглядел того, кто произнес это слово, и замер.

— Да, стареет князь Плесковский! Пора бы туда духа ратного добавить, — сказал Свенельд.

Рыжебородый крепкий Свенельд. Ловкий, быстрый, сметливый. Везде успел побывать. А он, Ингварь, вот уж который год не кажется плесковскому князю. Ну, спроси, как там плесковская княжна? Хороша ли? Ведь ей уже одиннадцатое лето идет! Чего стоит спросить об этом легко и просто, ведь ты в лихих годах, всяк поймет это и никто не осудит. Ну, спроси, как это обычно делал дядя Стемир! Засмейся, потри руки! Ну!.. Нет, Ингварь отошел к другой беседе и постарался сделать вид, что забыл про Плесков.

— А что, княжич, здоров ли?:— заботливо спросил один из тысяцких.

— Что мне сделается? — грустно спросил Ингварь.

— Как дружина твоя?

— Худеет, — печально сознался княжич и отвернулся от любопытного тысяцкого, который помнил Ингваря дитем и все пытался разгадать непонятную тайну бесстрастного отношения княжича к хозяйственным и ратным делам своего дяди.

«Скорей бы уж совет начался!» — подгонял события Рюрикович.

— А что Олег, здоров? — все так же, по-отечески, спросил тысяцкий в спину Ингварю.

— Вроде да… — Княжич обернулся и, встретив взгляд тысяцкого, покраснел. Левую сторону лица старого воина пересекал сизый шрам. В ухе сверкал почетный красный яхонт. Таких отметин у Ингваря еще не было, а у того шрам — ровесник княжича.

— Да, давеча был здоров, — так и не справившись со смущением, добавил Ингварь.

— А о Стемире что-нибудь слыхать? — улыбаясь, спросил тысяцкий, подбадривающе похлопав Ингваря по руке.

— Наверное, князь Олег получает от него вести, — пренебрежительно высказал свою догадку княжич, и не успел он обругать себя за невоздержанность, как отворилась дверь, и на пороге показались Олег, Фарлаф, Велмуд, Руальд и Свенельд. «А этот как здесь оказался? Что все это значит?» — со злобой подумал Ингварь и почувствовал, как у него похолодели руки.

— Славим князя! — гаркнул хор тысяцких, которые быстрым вставанием приветствовали любимого князя.

— Благодарствую! Благодарствую за приветствие! — ответствовал Олег и размеренным, спокойным шагом прошел к своему месту, кланяясь верным друзьям и помощникам. — Ингварь, садись рядом! — неожиданно приказал он.

Ингварь и без того знал, что его постоянное место всегда возле Олега. Но сегодня, как никогда, он почувствовал, что занимает это место не по заслугам. Да, да, именно так!

Он запнулся и остановился.

Все с удивлением уставились на него.

— Садись, садись, — подбодрил его Олег и выдвинул тяжелый стул для Ингваря.

Ингварь сел.

Все затихли.

Олег оглядел присутствующих и с глубоким вздохом сказал:

— Всех нас тревожит одна дума. И дань сбирать надо, и Киев охранять надо. Дань миром не дается, и Киев без нападок не обходится. Как же нам поделиться? У кого какая придумка есть, высказывайтесь!

Вокруг зашумели:

— Как угадать?! Дело тяжелое…

— Уйдем дань отбивать, глянь — на Киев напали!

— Не уйдем дань сбирать, худые в Киеве останемся! Торговать нечем будет…

— Да, дела…

— Что-то печенеги частенько разведкой балуются…

— То-то и оно…

— Да и половцы не робеют…

— Вот-вот…

— А ежели поделиться поровну?

— Ну и что будет? Одна половина пойдет за данью, а по пути, не ровен час, половцы?.. Волчьи ноги придется иметь…

Все невесело рассмеялись, зная, какой ордой нападают половцы.

— Да…

— А ежели в Киеве половину оставить?… Порожняком просидят…

— Не ведаю, — горько признался тысяцкий со шрамом. — Тяжкая дума, великий князь Олег!

Воцарилось молчание.

— Не надо делить поровну, — вдруг раздался звонкий голос Свенельда.

Все обернулись в его сторону.

— Да, да! Не надо! Надо сделать одну дружину боевой, главной! Пущай она в походы ходит, усмиряет соседей и врагов. А другая, малая, к усмиренным за данью ходить будет.

Все ахнули.

— А ежели всерьез опробовать? — спросил Фарлаф. — Ну-ка, ну-ка, Свенельд, еще раз повтори, как ты сказал?

Свенельд зарделся и еще раз, но не так быстро, как в первый, но зато увереннее и чуть басовитее повторил свое предложение.

— Ну, а когда и сколь раз малая дружина будет ходить за данью? — спросил Руальд, когда все всё поняли.

— Да… круглый год ходить можно, — бойко ответил Свенельд. — Ведь дары-то временные надо всегда сбирать!

— Верно! — подтвердили советники и засмеялись.

— Ну и дела! Молодец, Свенельд! — быстро похвалил Олег и, оглянувшись на княжича, вдруг спросил: