Князь моих запретных снов

Я покачала головой.

– Он аристократ.

– Я тоже, – она вздернула носик, – но это не значит, что следует вести себя как свинья. Жаль, что это не он сегодня получил в лоб помидором.

Я невольно поежилась, вспоминая полный ненависти взгляд ар Мориша.

– Он не успокоится, пока не сделает мне гадость, – сказала тихо, – а я не знаю, как защититься. И Альберт мне не поможет, потому что он не обязан рисковать ради меня.

Габриэль вздохнула. Пожалуй, она прекрасно понимала все мои опасения и соглашалась с тем, что Альберт в самом деле не обязан. Вот совсем.

Я сунула руку в карман, нащупала там хрустальный кулон. Интересно, как там Винсент? Все ли у него хорошо? Почему-то думалось о нем с теплом, и это тоже было новым и необычным. Раньше думать было не о ком.

В этот миг в дверь тихонько постучали. Габриэль сорвалась с кровати и, стремительно бледнея, понеслась открывать.

– Альберт!

Я кивнула и слезла с кровати, ныряя ступнями в туфельки. Габриэль лишь приоткрыла дверь, но сквозь щель виднелись светлые волосы, стянутые в хвост, и ворот темной рубашки.

– Вечер добрый, – раздался низкий голос, – мы идем?

– Конечно, идем! – Габриэль только что не подпрыгивала на месте.

Я покачала головой. Интересно, Альберт замечает, что с ней что-то не так, когда он рядом?

Он, завидев меня, чуть заметно поклонился и улыбнулся так по-доброму, что душа запела.

– Ильса, и тебе доброго вечера.

Затем, галантно поддерживая нас под локоток, вывел в коридор и тихо притворил дверь.

– Куда идти?

Аделаида показывала сегодня куда. Ее комната в самом деле была как раз напротив той самой уборной, где убили Мелли, и мы двинулись туда на цыпочках, стараясь не шуметь. Остановившись у нужной двери, Габриэль постучалась. Через некоторое время тихо скрипнули петли, в коридор упал сноп красноватого света.

– Пришли, – удовлетворенно пробасила Аделаида. – Ну проходите.

Наверное, все комнаты учениц были одинаковые. Две кровати, две тумбочки, платяной шкаф, стол со стульями. Аделаида расставила подсвечники, и теперь золотые огоньки острыми коготками царапали сумрак. В камине полыхали угли. А на столе расстелена скатерть из беленого льна, и там нас уже поджидал тонко нарезанный окорок, куски творожного сыра, ломти белого хлеба и большая закупоренная бутыль из темно-коричневого стекла.

– Нам не хватает кружек, – заметил Альберт.

Аделаида развела руками.

– Извиняюсь, только две. Моя и бедняги Мелли. Но, боюсь, никто не захочет пить из кружки убитой.

– Я сейчас принесу, у меня все есть, – сказал Альберт и выскользнул за дверь.

А мы расселись вокруг стола, кто на стул, кто на край пустующей кровати.

В комнате было светло, я сидела и рассматривала девушек. Габриэль была воплощением элегантности и изящества, в то время как Аделаида, с волосами, накрученными на бумажные полоски, очень сильно напоминала пышный и румяный пирог. Она вовсе не была жирной, просто… очень внушительная дама в теле. При этом лицо широкое и круглое, как тарелка, на которой нас ждало угощение, а взгляд – умный и хитрый.

Альберт вернулся очень быстро, он принес три невысоких глиняных стакана, а еще сверток из коричневой бумаги.

– Девушки, это вам. Не мог удержаться, чтоб не угостить.

Я невольно потянулась к свертку, отдернула руку, понимая, что на меня сейчас зашикают, но все молчали и спокойно ждали, давая мне возможность снять обертку.

Внутри оказалась картонная коробка, а когда я сняла крышку, Аделаида не сдержала восхищенного вздоха.

– Зефир! Откуда?

– Сегодня мой багаж наконец приехал, – объявил Альберт. – Угощайтесь. Ильса, ты когда-нибудь такое пробовала?

Я мотнула головой. Странный вопрос. Никогда.

– Так, я за сидр. – Аделаида потянулась к бутыли. – Знаете, так хорошо, что вы зашли. А то и поговорить не с кем.

Потом я ела прекрасный копченый окорок с белым хлебом и запивала все это буйство вкуса отличным сидром. Зефир дожидался своего часа в коробке.

– Расскажите, откуда вас привезли, – попросила Аделаида. – Я здесь уже второй год, но дыхания Энне-аша во мне кот наплакал, и поэтому меня даже в Долину еще не брали. Даже не знаю, зачем я здесь.

– А ты сама откуда? – спросила Габриэль. – Я еще не встречала девушек, которые могут вот так… Да я на самом деле вообще мало кого встречала.

Аделаида быстро положила себе на хлеб толстый ломоть окорока и добродушно ответила:

– Отец у меня торгует солью и специями в Триффльсторе.

– Далековато, – присвистнул Альберт.

– Да, далековато. – Девушка вздохнула, откусила от окорока и принялась задумчиво жевать. Потом оглядела нас с легкой грустью. – Но меня никто не спрашивал, хочу ли я. Городской голова, как только узнал, что я видела душу, уходящую в Долину, сразу письмо в Бреннен написал. Ну и через месяц за мной явились. Впрочем, я и не слишком жалею. Так-то я бы уже была замужем за каким-нибудь мелким лавочником, а потом и с парой-тройкой детишек. Стряпала бы, сопли всем подтирала, и мужу в том числе. А здесь все-таки интересно.

– Страшно же, – сказала Габриэль. – Вот убийство…