Клык и коготь

– Ну, что же, Почтенный Агорнин, – сказал Рималин, когда Эйван устроился рядом с ним, свернувшись так, чтобы его голова покоилась на хвосте. – Или мне бы следовало сказать Досточтимый?

– Пока нет, – ответил Эйван и улыбнулся, показав зубы. Он верил, что Рималин сказал это добродушно, но и без Себет не забывал, что другие будут заново оценивать его положение.

Рималин расхохотался, откидывая голову назад и обнажая горло, что означало – он полностью уверен в дружеских чувствах Эйвана. Затем он посерьезнел и посмотрел Эйвану в глаза.

– Я так понимаю, Кетинар писала тебе, чтобы выразить наши соболезнования в связи с твоей утратой, – сказал он.

– Я очень благодарен Благород Рималин и вам за то, что думаете обо мне, – ответил Эйван вежливо. – Я прочитал ее записку вчера вечером, как только вернулся в Ириет.

– Так ты только вернулся? – Рималин немного откинулся, чтобы лучше видеть Эйвана.

– Да, прилетел ночью, довольно поздно, – подтвердил Эйван.

– И первым делом сюда? Я и не знал, что ты один из клиентов Хатора, – сказал Рималин.

– А я не знал, что вы тоже, – осторожно ответил Эйван. – Или это новое дело?

– Мы, политики, предпочитаем распределять наш бизнес, – сказал Рималин с легким взмахом крыла. – Но я имею дело с Хатором много лет.

– Он был поверенным моего отца, и я продолжал пользоваться его услугами все это время, – сказал Эйван. – Я нахожу его очень надежным.

– Я тоже, но получить еще одно подтверждение всегда полезно, – сказал Рималин.

– Нельзя судить о поверенном по убранству его приемной, – сказал Эйван, зацепившись глазом за одну из ужасных картин с видом Мигантина.

Рималин снова расхохотался.

– Кетинар однажды прямо спросила Хатора об этих картинах. Тот ответил, что его отец купил их в Мигантине еще в молодости.

Эйван снова посмотрел на одну из картин прямо перед ним. Небо на картине было розовым, а очертания зданий голубыми.

– Вы хотите сказать, что они действительно написаны рукой Ярга?

– Я не могу за это поручиться, но Хатор так сказал Кетинар.

– Даже не знаю, становятся они от этого лучше или хуже, – сказал Эйван со смешанным чувством ужаса и восторга.

– О, хуже, старина, определенно хуже. Но понятно, почему Хатор их не заменит. Вечно так со старыми семейными вещами, ты держишься за них. Прекрасные или ужасные, они существуют для того, чтобы передаваться следующим поколениям. У нас в Рималине немало таких вещей, дрянь по большей части, но я бы и не подумал их выбрасывать.

– Нет, как можно, – пробормотал Эйван, думая, что это – наименьшая из забот для того, кто так долго живет в городском доме, полностью обставленном в современном стиле и по последней моде.

– Я подумал, может быть, ты захочешь приехать и погостить у нас в Рималине какое-то время? Может быть, этой зимой, если они какое-то время обойдутся без тебя в Департаменте Планирования.

Эйван был настолько поражен, что даже не мог ничего вымолвить. В Ириете у него было много друзей, особенно с тех пор, как его работа потребовала, чтобы он стал вращаться за кулисами политических кругов, но за пределы столицы его еще ни разу не приглашали. Он считал Кетинар, Благородную Рималин, своим другом, но ее муж раньше не был так обходителен. Смерть отца определенно изменила что-то в его статусе, что он пока не в силах оценить.

– Я с удовольствием, – запнулся он. – Если смогу вырваться.

– Я велю Кетинар послать тебе формальное приглашение, которое будет действительно в любое время, когда ты захочешь провести с нами несколько дней, – сказал Рималин.

Как раз в этот момент открылась дверь офиса и вышла молодая, очень красивая драконица в сопровождении своей очень большой и очень солидной рубиново-красной матери.

– Ну, не прекрасна ли она? О приданом договаривались, вероятно? – отважился еле слышно спросить Эйван.

Рималин ничего не ответил, пока наружная дверь не закрылась за этой парой.

– Эта прелестница – Почтенная Геленер Телсти, и с ней ее не менее очаровательная мать Преподобна Телсти, – сказал он. – Геленер одна из самых видных девиц на выданье на рынке невест в этом году, и прошлые два года тоже, но если ее замужество и было устроено, об этом еще не сообщали.

Одна из клерков поднялась и жестом пригласила Рималина войти, чтобы встретиться с Хатором. Дверь была открыта, и Эйван успел мельком увидеть, что Хатор восседает над бумагами и книгами так, как другой дракон восседал бы на золоте.

– Мне пора, а ты приходи повидаться. Если у тебя есть какой-нибудь капитал, не вкладывай его прежде, чем поговоришь со мной. У меня есть что тебе предложить.

– Я прочитал вашу записку, но… – начал было Эйван, но Рималин уже поднялся.

– Никакой ужасной спешки нет, – сказал Рималин и прошел во внутренний офис, тщательно прикрыв за собой дверь.

23. Офисная политика