Клык и коготь

С того дня, как она приняла предложение Шера, с той ночи до этого, когда она не спала, с того полудня еще ранее, когда Благородна сказала, что она недостаточно хороша для Шера, Селендра не переставала нервничать. Все было не яснее темной ночи. Ее самой большой радостью и самой большой мукой было то, что она видела Шера каждый день и проводила с ним бо́льшую часть дня. Он не пытался добиться физического контакта, хотя каждый день так или иначе напоминал ей словесно, что она все еще не принадлежит ему полностью. Он ей действительно нравился. Она слишком сильно любила его, чтобы желать ему зла, и начинала прозревать, что невозможно было выполнить ее план без того, чтобы не сделать ему очень больно. Отступать уже тоже было поздно. Она должна пройти через это, что означает – ей следует притворяться, и делать это хорошо.

Получалось не так уж и плохо. Она просыпалась по ночам, чувствуя, как колотится ее сердце, как его переполняет ужасная смесь чувства любви и вины. Но и радостей тоже хватало. Она могла мучить Благородную при каждом удобном случае. До сих пор, что бы Шер ни делал, Благородна не склонилась в сторону Селендры ни на йоту. Так что Селендра находила извращенное удовольствие в том, чтобы заставлять дракониху признать, что она суженая Шера, будущая Благородная Бенанди. Кроме того, положение невесты Шера открывало ей доступ ко всем удовольствиям, простым и сложным, которых Селендра всегда желала. Она собиралась в Ириет, и там она будет присутствовать на приеме, и радости ей добавит то, что Благородна будет вынуждена его организовать и представить ее. Еще она отправится в театр, в чем ей до сих пор было отказано. Она поклялась, что будет получать удовольствие, пока это возможно, а беспокоиться будет потом. Встречаться глазами с Фелин она по мере сил избегала.

Она нашла путешествие в столицу утомительным, хотя и взлетала над поездом вместе с Шером так часто, как хотела. Драгонетам скоро все наскучило, и они требовали развлечений. Это лучше, чем поездка из Агорнина, но поезда, сказала она Шеру, по природе своей скучны.

– Когда мы поженимся, мы будем летать, куда захотим, – заверил он ее.

В Ириет они прибыли поздно вечером, настолько поздно, что успели только найти отведенные им комнаты и тут же уснуть. Только утром Селендра заметила, какой величественной оказалась ее спальная пещера, и осознала, что золото, на котором она спала, было частью сокровища Бенанди. Почти каждый предмет был украшен гербом. Это была не гостевая комната, а огромные покои хозяйки поместья. Шер, вероятно, настоял на том, чтобы его мать уступила ей эти покои. Ненадолго она представила себе, что и правда могла бы выйти за Шера и занять эту комнату по праву. Если бы только она смогла зардеться! Она стиснула зубы при мысли о Фрелте.

За завтраком она была разочарована тем, насколько старым оказалось мясо.

– В Ириете невозможно найти хорошей говядины, – сказал ей Пенн.

– Обычно нам удается добыть что-то получше, – сказал Шер, тщательно жуя.

– Я обычно посылаю слуг прямо на бойню поздно вечером, чтобы купили мясо, как только оно поступит в продажу утром, – сказала Благородна. – Мы слишком поздно вчера прибыли. Слуги были отправлены туда, но оказались слишком далеко в очереди, чтобы получить что-нибудь хорошее. Завтра будет лучше. Ну, как вы намерены развлекаться сегодня? Я буду подписывать приглашения на прием для наших друзей. Селендра, дорогая, ты умеешь писать? Не хочешь мне помочь?

Селендра совсем не желала провести весь день над скучными приглашениями, но не могла сказать об этом теперь, когда сомневались в ее девичьих навыках.

– Конечно, я умею писать, – сказала она. – Я много лет писала для отца.

– Тогда решено, – сказала Благородна с улыбкой, зная, что эту схватку она выиграла. – А чем займутся остальные?

– Идет такой снег, своего хвоста не разглядишь, – сказал Шер. – Я уверен, что через час-другой он прекратится. К этому времени вы с Селендрой, конечно, управитесь, и я смогу вывести ее на прогулку осмотреть окрестности. Не хочешь ли пойти с нами, Фелин? Мы сможем по дороге зайти в шляпный магазин.

Селендра благодарно улыбнулась Шеру. Благородна заметно скисла.

– Я должна присматривать за детьми, – сказала сокрушенно Фелин.

– Я присмотрю за детьми, дорогая, – сказал Пенн.

– Но они захотят осмотреть чуть ли не половину Ириета, – запротестовала Фелин.

– Я могу отвести их в Церковь Святого Вувьера, где любому драгонету есть на что посмотреть, и это будет им полезно, – сказал Пенн решительно бодрым тоном.

– Возьмите с собой Эймер, – предложила Фелин.

– Если ты считаешь, что так лучше, – сказал Пенн, поднимаясь и обтирая грудь. Он поклонился Шеру и Благородной.

– Мы увидимся за обедом?

– Да, и не опаздывай, потому что после обеда я собираюсь позвать всех в театр, – сказал Шер.

Селендра подскочила так, будто у нее только что прорезались крылья и она впервые с восторгом смогла оторваться от земли.

– Театр?

– Ничего неподобающего для моей сестры, я надеюсь? – спросил Пенн, пытаясь улыбнуться, но не совсем удачно.