Клуб неисправимых оптимистов

В начале декабря родственники нашли квартиру в Домениле, на окраине Двенадцатого округа. Мы были в этом квартале всего один раз, когда ходили в Венсенский зоопарк. Переехали они самостоятельно. Мы с Жюльеттой отказались идти на новоселье, и мама отправилась одна.

Мы надеялись, что жизнь войдет в привычную колею, но этого не случилось. За столом теперь царила гробовая тишина. Родители друг с другом даже не разговаривали. Не интересовались, как идут дела в лицее. Чтобы нарушить гнетущую тишину, мы включали телевизор. Мария так и не вернулась, и мама с утра до вечера занималась хозяйством. Луиза приходила на чай и с удивлением наблюдала, как мама наводит лоск, драит, натирает, стирает и гладит. Она весь день ходила в фартуке, сидела дома и не хотела таскаться с Луизой по бутикам. В начале года Морис перешел в наступление и аннулировал подписанные заказы, заявив, что они не принесут прибыли. Папа разозлился. Мама приняла сторону брата, сказав, что клиентов стало меньше и нечего тратить время на тех, кому нечем платить. Морис предложил устраивать ежедневный «брифинг» по изучению рынка сбыта и составлять «репортинг» о ситуации на рынке.

— Что устраивать?

Папа снова послал родственника и перестал работать.

— Патрон предприятия тот, кто получает чеки.

Папа слушал «Риголетто». Купил «Травиату» с Каллас и целыми днями упивался великой оперой. Играл в таро и ждал, когда мама с Морисом приползут к нему на коленях и будут умолять вернуться, но дядя нашел выход. Он нанял трех разъездных представителей со сдельной оплатой, не поинтересовавшись папиным мнением, и дела пошли на лад. Без папы. Вспоминая те дни сегодня, я думаю, что нашему отцу ужасно не повезло с сыновьями. Он нуждался в моей помощи, а я оказался бесполезен, потому что был одержим Сесиль и ничего не замечал. Мы так об этом и не поговорили. Ни тогда, ни потом.

Семейный корабль медленно, но верно шел ко дну, и тут случилось чудо. Позвонила женщина, увидевшая наше объявление, сказала, что нашего кота приютил парикмахер с улицы Жюссье. Мы забрали Нерона домой. Кот похудел на несколько килограммов и при встрече не выказал ни радости, ни благодарности. Он дни напролет сидел под дверью, надеясь снова удрать. Вскоре из Испании вернулась Мария, и жизнь в доме — во всяком случае, внешне — стала налаживаться.

3

Проявка и печатание фотографий стоили дорого, и мне едва хватало тех денег, что выдавала на неделю мама. Приходилось довольствоваться банальным форматом 9 × 11, другие расценки были мне не по карману. Просить о «прибавке» в трудный для семьи момент я не мог и сдавал в мастерскую одну пленку в месяц. Отец Николя рассказал мне об ателье с разумными ценами, особенно на снимки крупного формата. «Фоторама» находилась на улице Сен-Сюльпис, между двумя магазинчиками, где продавались предметы религиозного культа. В витринах были выставлены две дюжины увеличенных фотографий отменного качества. Прохожие часто останавливались, чтобы полюбоваться ими. Правая витрина была отведена под традиционные работы — свадебные снимки, индивидуальные и групповые портреты, съемки первого причастия. В них отсутствовала привычная заурядность жанра, видимо благодаря искусному освещению: оно подчеркивало характеры персонажей, делая незаметными физические недостатки. За стеклом левой витрины стояли черно-белые пейзажные фотографии: деревня под снегом, белые деревья, телеграфные столбы и провода в инее. Я рассматривал другую серию снимков — пейзажи пустыни, точеные лица туарегов, — как вдруг рекламный щит отодвинули и техник в белом халате начал выставлять на небольшой мольберт фотографии стойбища в лучах заходящего солнца. По сгорбленным плечам и усталому лицу я узнал человека из клуба, с которым две недели назад разговаривал в Люксембургском саду. Он меня не заметил и продолжил свое занятие, чередуя светлые и темные кадры. Я дошел до здания сената, решил, что напрасно не воспользовался возможностью получше узнать этого загадочного типа, вернулся и вошел в лавку. Человек в костюме объяснял клиенту, как заряжать пленку в фотоаппарат. Я ждал, когда он закончит, с восхищением разглядывая фотографии на стенах.

— Что вам угодно?

Я положил пленку на прилавок.

— Какой формат? Матовые или глянцевые?

— Могу я поговорить с вашим лаборантом?

— О ком вы говорите?

— Я бы хотел увидеть человека, который расставлял фотографии в витрине.

— Не понимаю, о ком вы.

— Он был здесь пятнадцать минут назад. Человек в белом халате.

— В этом магазине работаю только я.

— Но я его видел.

— Вы что-то напутали, молодой человек.

Он отдал мне пленку. Я был в недоумении, но спорить не стал, покинул фотоателье и решил подождать в сторонке. Никто не вышел. Что бы там ни говорил хозяин, я знал, что не ошибся.

* * *