Клювы

– Спасибо… – выдохнул Корней.

Держась за руки, они побежали прочь.

У послушно раскрывшихся дверей Оксана сказала:

– В холодильнике прячется человек.

– В холодильнике? – Корней посмотрел туда, откуда они пришли.

– Он меня напугал. Напомнил кое-кого. Он… улыбался.

– Черт… – Бабушка Догма, мокрая до нитки, уже лезла через кассы. – Будем верить, он позаботится о себе.

«Молчи, совесть, молчи».

Они выскочили на залитую солнечным светом улицу. По-прежнему мертвую: Корнею даже почудился запашок дохлятины, гниющих на жаре овощей. Створки дверей съехались и вновь разъехались – настырная бабуля высунула из супермаркета клубень носа.

Руки Оксаны уже обхватили Корнея, он завел двигатель, сдал назад.

Обернулся убедиться, что Вршовицка пуста.

В двухстах метрах от них прогрохотал грузовик. Могучий зверь болотного цвета свернул на Белоцерковску.

«Только бы успеть!»

– Держись! – бросил он, заводя «Ямаху».

Скутер рванул по асфальтному полотну.

Корней сигналил, но то был мышиный писк в сравнении с ревом тяжелой махины.

«Даже не пытайся, Корь».

Грузовик удалялся, покачивая стальным гузном.

«Они бы не затормозили, даже если бы увидели нас», – успокаивал себя Корней.

На плавно изгибающейся дороге грузовик начал сбрасывать скорость.

– Получилось! – возликовала Оксана.

Грузовик замер в облаке выхлопных газов. Корней припустил скутер. Поравнялся, помог Оксане слезть.

Из-под тента за ними наблюдали изможденные люди. Впалые щеки, фиолетовые круги под глазами. Синеволосая женщина могла бы играть скелет в кино. У мужчины была рассечена бровь, кровь заляпала футболку с логотипом The Beatles.

Неуместный вопрос родился в голове Корнея:

«Чем сейчас занимается Пол Маккартни?»

Третий в компании, лысоватый, похожий на растолстевшего штангиста здоровяк, протянул Оксане руку:

– Если намылились с нами, придется бросить ваш транспорт здесь.

– Он не наш, – уточнил Корней. – Мы позаимствовали его у мертвеца.

Здоровяк понимающе кивнул.

– Добро пожаловать на борт.

Снаружи (6): всюду

Нью-Йорк…

Ночью Алеска Кабезаз не сомкнула глаз, но совсем не по той причине, по какой бодрствовали, наблюдая за новостями из Европы, многие американцы.

В своей квартире на Кони-Айленд Алеска занималась делами, которыми ей следовало заняться давно.

В шесть утра она прошла на цыпочках мимо комнаты задремавшего супера, мимо технических помещений и испещренных граффити стен. Спустилась в подвал, где был обустроен ландромат. Голые лампочки лили рассеянный свет на ряды стиральных машин. У Алески было что постирать.

Ей нравилось проводить время в прачечной. Тридцать минут без ссор с Луисом. В тишине или под болтовню дикторов: домовладелец расщедрился, установил в ландромате телевизор.

Алеска щелкнула кнопкой замызганного пульта. Загрузила белье в машину. Под ногтями запеклась кровь. Она пососала указательный палец.

«Ты бесполезная тварь», – говорил Луис.

Как он изумился, когда все произошло! Ради этого выражения на его лоснящейся физиономии стоило жить.

Женщина улыбалась, заливая в лючок пахнущую клубникой жидкость, отбеливатель и смягчитель. Выбрала режим стирки. Машина приятно заурчала.

Алеска села на стул. По телевизору крутили какой-то ужастик. Вопящие люди бежали по Армейской площади Бруклина. Дрожащая камера снимала издалека мальчика лет десяти. Он кидался на прохожих. Женщина в шелковом халате размахивала молотком. Полицейский автомобиль врезался в Триумфальную арку; из капота валил дым.

Она выключила звук и уставилась на машинку. Вода стала розовой. Продырявленный свитер Луиса барахтался, как спрут.

Алеска думала, что это довольно легко: расчленить труп, если в загашниках у вашего сожителя отличные пилы. Долго, нудно и грязно, однако не невозможно.

Ветер дул с океана, орошая дождем опустевший полуостров.

В доме выли сквозняки. На шестом этаже ждали упакованные пластиковые мешки.

Завороженная бурчанием машинки, женщина не слышала, как в прачечную вошел супер. Его лицо подергивалось, член стоял колом. Дробовик поймал в прицел затылок Алески.

«Лучший день в жизни», – подумала она.

Ее мозг выплеснулся на кафельный пол.

Ванкувер…

Лунатик выбрался из-за грустного, обронившего свои рога троллейбуса. Поводил одутловатой мордой, как пес, вынюхивающий пищу. И упал замертво.

Дюпон ухмыльнулся. Вынул изо рта сигару и стряхнул пепел в мраморную чашу.

– Что за звуки, мышонок? – спросила его супруга. Она фотографировалась в гостиной, позировала обнаженной у зеркала.

– Не было никаких звуков, мышка.

Над небоскребами сияла аппетитная луна. С высоты тринадцатого этажа Дюпон видел проспект, брошенные как попало автомобили. Возле троллейбуса валялось шесть трупов.

В бокалах пузырилось шампанское. Сидя на балконе над беснующимся городом, Дюпон ощущал себя прекрасно. Что там, он ощущал себя королем!

Наметанный глаз охотника уловил движение ниже по улице. Дюпон заглянул в прицел. Оптика, снабженная функцией ночного видения, отыскала зеленоватую фигурку. Лунатик ковылял по тротуару.

– Мышонок, я закончила.

– Хорошо, мышка.