Ключи от Стамбула

— Бог весть, придётся ли мне ещё когда-нибудь ознаменовать жизнь и деятельность свою столь же осязательным актом, утверждённым моей подписью и нашей имперской печатью.

— Я полагаю, — выслушав его, сказал Виктор Антонович, — деятельности здесь не меньше, причём, весьма разнообразной! И, если Вам дадут осуществить свою программу, Вы утвердите ещё много актов. Исторически и политически значимых.

— Дай-то Бог! — вздохнул Игнатьев и откровенно посетовал, что Стремоухов рвёт и мечет на него. — Он исступлённо не доволен мною. А всё из-за того, что я не разделяю его крайних увлечений в армянском вопросе, и предупредил МИД, что в будущем мы будем иметь от ни них много хлопот.

— Я вот-вот добуду Протокол, — пообещал ему полковник. — Думаю, тогда Вам будет легче объясняться с министерством.

— Очень надеюсь, — сказал Николай Павлович, прекрасно понимая, что раздобыть секретный документ, не гриб на вилку наколоть. — Но Протокол сейчас не столь и важен. Я уже примерно знаю, о чём идёт там речь. Беда состоит в том, что выходцы из наших армян, бывших большей частью учителями в наших школах или же служивших в земствах, ругают нас на всех углах, на всех стамбульских перекрёстках. Они охотно печатают пасквили, превозносят благоденствие здешних армян, провозглашают нас — подумать только! — притеснителями христиан и советуют всем армянам признать султана своим верховным покровителем!

— Что-то они запоют, когда турки примутся их резать? — задался вопросом военный атташе, не скрывая своего презрения. — Полагаю, это происки французов, подписавших с ними Протокол.

— Я полностью с Вами согласен. Поэтому и написал в своей депеше Горчакову, что главнейшею своею задачей ставлю охранение интересов русского народа, а не какого-нибудь прочего. Я считаю своим долгом не допускать, чтобы начало разложения по национальностям пустило корни на земле, облитой русской кровью. Меня не свернут ни в ту, ни в другую сторону, вопреки моим собственным убеждениям. Я же прекрасно вижу, что попытки революционеров, всех цветов и национальностей, обращены против нас.

— Поляки сильно досаждают, — сжал пальцы в кулаки Александр Семёнович, — сбиваются в одно змеиное кубло…

— …с нашей российской швалью, — в тон ему сказал Игнатьев, довершая начатую военным атташе фразу. — Вместе с итальянцами, французами, венгерцами собираются подготовить почву у нас для всеобщего переворота. Мои агенты сообщают, что здесь создаётся космополитический Комитет во главе с Ружецким и Бакуниным. У этих господ-босяков заведены связи не только в бывших польских губерниях, но и в Малороссии, в Одессе и на земле Войска Донского.

— Непонятно, на кого они рассчитывают?

— На подлецов, подкапывающих наши устои! — гневно произнёс Николай Павлович. — Они рассчитывают на сочувствие разных лиц в правительственных кабинетах и даже хвастаются покровительством великого князя Константина Николаевича, замутившего крестьянскую реформу. К сожалению, я участвую в «холерных конференциях» и не могу заняться анархистами вплотную. Роль пассивная мне не пристала. Франция присылает особого дипломата, чтобы высвободить время своему послу, а мне приходится тянуть лямку одному в деле мне незнакомом совершенно. Впрочем, бакунинские заседания ещё не открыты.

— Ваше высокопревосходительство, — обратился к нему военный атташе, — а почему бы Мерингу не заменить Вас на конгрессе? Он врач, ему и карты в руки.

— Доктор Меринг нас совсем оставляет и прикомандировывается к МИДу для приискания места и составления диссертации.

— Шустрый немец, — заключил военный атташе и вернулся к теме «господ-босяков».

— Ещё два подобных комитета создаются близ нашей границы: в Трапезунде и в Персии, — сообщил он. — Что-то недоброе подготовляется в южных губерниях.

— На Дону и на Кавказе, — уточнил Николай Павлович, получивший шифрограмму из Генштаба. — Вот я и тревожусь: бью в набат.

Авось в правительстве спохватятся, проснутся и всею мощью государства задавят своевременно смутьянов.

— Катков об этом пишет хорошо, — сказал Александр Семёнович и озабоченно потёр надбровье.

Игнатьев согласно кивнул.

— Мы с Катковым сходимся во мнениях. По многим насущным вопросам. — Он помолчал, убрал газеты со стола и вновь заговорил. — Недавно я встречался с французским послом и упрекнул его в досадном подстрекательстве армян, на что-то он тотчас замахал руками: «Что Вы, что Вы»! — И живо увильнул от этой темы.

— По-видимому, счёл её опасной, — усмехнулся полковник Зелёный.

Глава VIII

В самый разгар новогодних праздников, Александр Семёнович вошёл к Игнатьеву с сияющим лицом.

— Я на минутку. Вот, — сказал он коротко и вынул из дорожного баула ничем не примечательную папку.

Это был тот самый Протокол, который был составлен в Пере под покровительством французского посольства и держался в величайшей тайне. Он был подписан ливанским губернатором Дауд-пашой и преосвященным Азарианом, весьма влиятельными лицами среди армян-католиков.

— Вы настоящий волшебник! — воскликнул Игнатьев, немедля углубляясь в чтение. — То, что Вы сделали, неоценимо.