Ключи к декабрю

– Я не имею в виду ничего обидного, – торопливо проговорил Корнелиус. – Но вы же знаете, что за подлая бестия наше подсознание. Предположите в качестве рабочей гипотезы, что в глубине души вы не хотите быть на Юпитере. Насколько я представляю, обстановка там жуткая.

Что, если сюда примешивается какой-нибудь затаенный страх? Может быть, например, ваше подсознание не в состоянии понять, что смерть Джо не означала бы вашей собственной смерти?

– Вы можете объяснить подробнее?

– Только в общих чертах, – ответил Корнелиус. – Ваше сознание посылает двигательный импульс по пси-лучу к

Джо. Одновременно ваше подсознание, в котором гнездится страх, подает свои собственные тревожные импульсы – сосудистые, сердечные, всякие. Они действуют на

Джо, а его напряженность передается назад по лучу. В

свою очередь вы воспринимаете симптомы страха Джо и тревога в вашем подсознании растет, снова усиливая эти симптомы. Понятно? Точь-в-точь как обыкновенная неврастения, с одним только исключением: из-за участия мощного усилителя – К-трубки – обратная связь может бесконтрольно нагнетать вибрацию за считанные секунды.

Скажите еще спасибо, что сгорает лампа, а то бы это могло случиться с вашим мозгом!

Мгновение Энглси оставался спокойным. Потом он засмеялся. Это был грубый, варварский смех, больно ударивший Корнелиуса по барабанным перепонкам.

– Отличная мысль, – сказал пси-оператор. – Боюсь только, что не все концы сходятся. Дело в том, что мне там нравится. Мне нравится быть Джо.

Он помедлил, а потом продолжал безразличным тоном:

– Не судите об обстановке по моим записям. Это просто идиотские цифры вроде скорости ветра, перепадов температур, свойств минералов. Все это чепуха. Разве можно по ним понять, как выглядит Юпитер в инфракрасном зрении Джо?

– Я думаю, совсем не так, как мы себе представляем, –

отважился ответить Корнелиус после минуты неловкого молчания.

– И да и нет. Это трудно выразить словами. Некоторые вещи я просто не в состоянии передать, так как человеческий язык не имеет соответствующих обозначений. Но…

Нет, не могу. Сам Шекспир не сумел бы. Запомните только, что холод, мрак, бури Юпитера, столь пагубные для нас, – это именно то, что нужно Джо.

Энглси перешел почти на шепот, словно говорил сам с собой:

– Представьте себе, что над вами сияющее фиолетовое небо, полное огромных блистающих облаков, тени которых несутся по планете вместе с благодатными потоками дождя. Или горы словно из отполированного металла, верхушки которых взрываются по ночам алым фейерверком в адском хохоте грома, раскатывающегося по всей долине. Представьте, что вы сидите на берегу прозрачного чистого ручья, окруженного низкорослыми деревьями, а их кроны буквально усыпаны благоухающими цветами, словно выкованными из темной меди. Или водопад – хотите, называйте его «метанопадом», – низвергающийся с огромной скалы. Свежий ветер ворошит его пенистую гриву, в которой запуталась радуга… А темные, полные незнакомой жизни юпитерианские леса… Когда продираешься через их чащу, вокруг тебя то тут, то там пульсируют во мраке красноватые блуждающие огни – жизненная радиация мелких проворных животных, населяющих лес.

А… Голос Энглси превратился в невнятное ворчание и, наконец, совсем умолк. Он уткнул голову в сжатые кулаки. Когда он, наконец, поднял ее, из-под плотно сжатых век текли слезы.

– Представьте себе, что вы здоровый и сильный!

Вдруг Энглси вздрогнул, нахлобучил шлем на голову и начал судорожно крутить рукоятки передатчика. Далеко в юпитерианской ночи Джо еще спал. Но он вот-вот проснется и, задрав голову к четырем огромным лунам, весело зарычит, так, чтобы весь лес замер в почтительном страхе…

Корнелиус неслышно выскользнул за дверь.

* * *

В отливающем медью свете юпитерианского заката под темными грядами облаков, в которых созревала новая буря, Джо бодро шагал по склону холма с чувством человека, хорошо прожившего трудовой день. За его спиной болтались две большие плетеные корзинки. Одна из них была нагружена черными колючими плодами местной разновидности терновника, другая – полна мотками толстых, как канаты, лиан, которые должны были заменить ему веревку. Лучи заходящего солнца тускло блестели на лезвии топора, который он нес на плече.

Работа не была трудной, но где-то в глубине его сознания залегла усталость, и Джо не хотелось думать о том, что надо еще приготовить пищу, прибраться и выполнить ряд других нудных хозяйственных дел. Почему они не торопятся прислать ему помощников?

С обидой, смешанной с надеждой, Джо посмотрел в грозовое небо. Станции Ю-5 не было видно. Отсюда, со дна воздушного океана, можно было увидеть только

Солнце да четыре гигантских спутника Галилея. Он даже точно не знал, где сейчас находится Ю-5.

Минутку… здесь сейчас закат, а если я выйду на пло-

щадку обозрения, то увижу Юпитер в последней четвер-

ти или… Черт, мы ведь затрачиваем всего половину зем-