Ключи и калитки

Всеслав Мекленович Грац пребывал в размышлениях… несколько нервных, и, надо признать, у него были все основания для волнений. Девять дней, чёрт возьми! Нет, разумеется, у него уже давно была готова как общая философская концепция межмирового перехода, так и его математическая, то есть, естественнонаучная теоретическая модель, за что огромное спасибо Остромирову… На этой мысли круживший по кабинету профессор на миг сбился с шага и, покосившись на восседающего в гостевом кресле совершенно невозмутимого князя Старицкого, кажется, искренне наслаждающегося чаем с пирожными, поданными секретарём Граца, нервно передёрнул плечами.

Отогнав чересчур крамольную в нынешних обстоятельствах мысль, Всеслав Мекленович вздохнул и вновь принялся мерить свой кабинет широкими шагами. Ему было о чём подумать и без упоминания истории Переплутова волхва. Дьявольщина! Вот зачем он обещал скорейший успех в доведении расчётов модели перехода⁈ Девять дней! Всего девять дней прошло с тех пор, как мальчишка с подругой отправились в иной мир. И вот они вернулись, и Старицкий тут же принялся трясти Всеслава Мекленовича, как грушу.

Да, за это время Грац и его лаборатория получили от невольных путешественников огромное количество данных, столь нужных для перевода работы с чистой теории в поле практических экспериментов, но… девять дней! А князь наседает и требует результатов. Быстро. Срочно. Здесь и сейчас! Нет, положительно, это совершенно невыносимо!

Сейчас от фирменного спокойствия и флегматичности профессора практически ничего не осталось. Он резко остановился прямо перед князем и, поймав его вопросительный взгляд, всплеснул руками.

— Виталий Родионович, ну не смотрите вы на меня так! Я не золотая рыбка, выполнять желания щелчком хвоста не умею! — выпалил он и, шагнув в сторону, с грохотом обрушился в соседнее кресло. — Поймите, князь, вы требуете результата, когда мы, по сути, только начали переход от ранее созданной теоретической модели к её практическому воплощению. Впереди ещё недели и месяцы плотной работы. Подбор условий и уточнение данных, поэтапная проверка всех связок и узоров… В конце концов, Виталий Родионович, не ложку же на завалинке вырезаем, а создаём первый в мире межпространственный переход в иной мир!

— Не создаём, а воссоздаём, — с совершенно индифферентным видом заметил тот, на что Грац, явно уставший от собственного эмоционального выбрыка, печально вздохнул.

— Да, воссоздаём. С нуля, фактически, — проговорил он и, заметив, как собеседник, изображая сомнение, приподнял бровь, вздёрнул подбородок. — Именно так, княже. Ведь что у нас было вначале? Заметки из собрания волхвовских «сказок», принесённые… известным вам лицом, да его же наработки, выполненные в классическом стиле ритуалов и наговоров старой школы! А вы же знаете, не можете не знать, что эти их танцы с бубнами практически непереводимы на стройный язык математики вообще и современного естествознания в частности!

— Тем не менее, вы с этой задачей справились, — пожал плечами Старицкий, кажется, совершенно не впечатлённый экспрессией собеседника.

— Как бы не так! — Грац, окончательно растеряв последние крохи спокойствия, взвился. — В своих исследованиях и разработках мне пришлось опираться, фактически, лишь на саму концепцию межмирового перехода в мракобесном изложении древних неучей, и те модели, что чёртов волхв приносил мне в качестве «игрушек для ума»! Всё остальное — заслуга моя и моих подчинённых. От и до!