Ключ в двери

– Вот так. Счастливая семейная жизнь. Хрен бы ее побрал.

Ксения улыбается печальной, усталой улыбкой.

– И уйти нельзя никак. И остаться тоже сил уже нету.

Автомобиль я бросил рядом с ДК Ленсовета, мы скоро дошли до него, по пути почти не разговаривая – благо, начинал моросить дождик, такой, знаете, обыкновенный для питерского межсезонья, будто сам Господь ссыт тебе на голову, не глядя… а ты и не обижаешься…

В машине я включил музыку и большую часть пути мы продолжали молчать – и только проехав Кушелевку, я, наконец, переварил тот словесный гарнир, что давеча прилагался к салату «цезарь»:

– Поедем ко мне?

Покачала головой, но тут же, решив, что я занят дорогой, повторила и в голос:

– Нет.

– Почему?

– Я же тебе рассказывала… там, в кафе… я не делаю этого… так решила… ну, прости меня, хорошо?..

Потом, свернув к ней во двор и припарковавшись возле зеленых помойных баков, я отщелкнул ремень безопасности и, повернувшись к девушке, нащупал в темноте обе ее ладони.

– Поехали, а?

Слегка потянул ее на себя, затем перехватил за плечи и миг спустя уже искал губами ее ускользающие губы.

…Все же в этом она смогла увернуться – не препятствуя, однако, моим объятиям. Еще секунда, другая – и, окончательно уклонившись от поцелуя, она, наконец, замерла, прижавшись щекою к моей щеке – даже позволила расстегнуть на куртке молнию. И вот моя рука завязла в шерстяной необъятности свитера, ощутив, как где-то там, внутри, под пятисантиметровым текстильным слоем, грудь замерла в привычном женском оцепенении ожидания. Я услышал ее дыхание, спокойное и взволнованное одновременно, предательски-бесстыжее, но не про мою честь. Прошла минута или три, или пять.

– Ладно. Мне пора уже идти, хорошо? – В ее голосе послышалась скребущая хлебная крошка, – Спасибо тебе за вечер… и прости… мне самой все это очень трудно дается…

– Тебе спасибо огромное… правда, спасла, кроме шуток…

Улыбнулась на прощание.

Хлопнула дверь…

Конечно, прояви я большую настойчивость… а так – как всегда… а, впрочем, черт с ней, и не жаль ничуть, чего уж там – девять к одному, плохо бы стало потом. Обоим. Тут уж – к бабке не ходи. К экстрасенсорше.

9.

Наверное, дней через десять после этой встречи я приперся к Аденоиду в офис отчитаться о проделанной работе. Две скучающие красивые девки на ресепшене, отставив в сторону одинаковые чашки со свисающими на бок одинаковыми крылышками чайных пакетиков, долго колдовали в своих компьютерах, ища там мою фамилию. Затем, убедившись в ее отсутствии (о чем я и сам их предупредил), принялись набирать ее заново, сверяясь с водительскими правами. Точнее, набирала – одна, вторая же через плечо наблюдала, как та стучит по клавиатуре бледными длинными и какими-то донельзя томными пальчиками… чертовски сложные две буквы…

Наконец, они закончили изгаляться и, выдав мне карточку разового пропуска, сопроводили сие действие предписанным инструкцией напутствием: «Пятый этаж, там против лифта большая надпись “Яндекс”, а вам – направо почти до конца». Я, впрочем, едва их дослушал.

…Хромированные лифтовые кабины, снующие вверх-вниз в своих стеклянных шахтах вдоль стеклянной же стены бизнес-центра, всегда напоминали мне противовесы каких-то гигантских часов, призванных талдычить офисным работникам по нескольку раз на день о переменчивости бытия, а заодно и об их собственной несомасштабности нынешнему цветению хайтека. То, что так стремительно возносило их крошечные невесомые тела, столь же быстро и опускало к исходному уровню. Чем не метафора? А ведь можно было с легкостью ее и развить, благо там, за стеклянной стеной, по другую сторону проспекта, красовался котлован необъятных размеров и неведомого назначения, по которому из месяца в месяц ползала пара ленивых бульдозеров – и только. Ну, а третьим компонентом экзистенциального набора, счастливо дополняющим судьбу и могилу, обязана была бы стать инсигния разврата – и таковая не замедлила явить себя в форме дразнящей рекламы местного японского ресторана, взятой в алюминиевую рамочку и закрепленной четырьмя блестящими саморезами рядом с правилами поведения в лифте – стык в стык. Вот вам и жизнь как она есть – поразмышляйте над этим, пока я подымаюсь на пятый этаж, выхожу из лифта, и, увидав предсказанный логотип Яндекса (фигурный пластиковый короб без подсветки), сворачиваю направо по коридору. В прошлое мое посещение месяцев восемь назад, офис Аденоида располагался этажом ниже – откуда его выдавил тот самый Яндекс, все распухающий и распухающий на зависть св. Гуглу. Впрочем, что-то подсказывало мне, что и с пятого этажа Аденоида тоже попросят – недаром же здесь этот логотип полутораметрового размера – коли уж столбят территорию, то значит имеют виды… Хотя меня, конечно же, едва ли касаются здешние передряги…