Ключ Сары

Улыбку нормальной маленькой девочки. Обычной маленькой девочки, которая садится в поезд, идущий до Парижа. Обычной маленькой девочки, совсем как та, в лиловом платье, которую она видела на платформе, когда их отправляли в лагерь. Кажется, это было так давно.

— Я еду с бабушкой, — сообщила она с невинной улыбкой, показывая куда-то внутрь пассажирского вагона. Кивнув головой, солдат отпустил ее. Затаив дыхание, она проскользнула в вагон и выглянула из окна. Сердце бешено колотилось у нее в груди. Но вот из толпы вынырнули Жюль и Женевьева, с изумлением глядя на нее. Она торжествующе помахала им рукой. Она очень гордилась собой. Она сама пробралась в поезд, и солдаты даже не остановили ее.

Улыбка ее растаяла, когда она увидела, что в вагон садится группа немецких офицеров. Их громкие наглые голоса звучали в коридоре, когда они пробирались сквозь толпу к своим местам. Люди отводили глаза, отворачивались, смотрели себе под ноги, стараясь стать как можно незаметнее.

Сара стояла в углу вагона, спрятавшись за Жюля и Женевьеву. Виднелось только ее лицо — она просунула голову между своими провожатыми. Как зачарованная девочка смотрела на немцев, которые подходили все ближе. Она не могла отвести от них взгляд. Жюль шепнул, чтобы она отвернулась. Но она не могла.

Среди немцев был человек, который вызывал у нее особенное отвращение. Высокий и худой, с бледным квадратным лицом. Его голубые глаза были настолько светлыми, что казались почти прозрачными под толстыми розовыми веками. Когда группа офицеров проходила мимо, этот мужчина протянул длинную, казавшуюся бесконечной руку, облаченную в серую форму мышиного цвета, и потрепал Сару за ухо. Она вздрогнула от неожиданности и ужаса.

— Эй, мальчик, — захрюкал офицер, — не нужно меня бояться. В один прекрасный день и ты станешь солдатом, правильно?

У Жюля и Женевьевы на лицах появились неестественные, словно приклеенные улыбки. Они ничем не выразили своего испуга, но Сара ощутила, как дрожат их руки, лежащие у нее на плечах.

— У вас такой симпатичный внук, — снова ухмыльнулся немец, гладя Сару по стриженой голове широченной ладонью. — Голубые глаза, светлые волосы, совсем как настоящий немецкий ребенок, а?