Клинком и сердцем. Том 2

— В твоей крови — солнце, — снова склонившись, шепнул ему Витольс. — Жар итлийского полдня, цветение апельсинов и лаванды. Звон стали и алхимического стекла, сангретта со специями… Перец и шалфей — определённо! И очень много страсти… Я даже не рассчитывал на такую прелесть. У тех двоих — понятно, они — золотая кровь… Но и ты меня порадовал, юный Шип. И даже удивил.

— Я такой, да-а-а-а… — лениво согласился Лучано, пытаясь вынырнуть из тёплых ласковых волн, что вот-вот должны были сомкнуться над его головой. — А они? Какие они?

— Гнев и возмущение, — усмехнулся аккару. — Стук копыт, которому отзывается сердце. Можжевельник, звериная шерсть, выделанная кожа и привкус доброго северного железа пополам с родниковой водой.

— Аластор, — определил Лучано, и Витольс едва заметно кивнул. — А… она?

— Желание свободы, — тихо сказал аккару. — Зелёные яблоки, шамьет с корицей и свежесть только что разразившейся грозы. Она пахнет молниями и свежескошенной травой, старыми книгами и морем… И страсти не меньше, чем в тебе, юный Шип, но ещё скрытой, не вырвавшейся на волю. О, вы трое — редчайший набор! Право, я теряюсь в догадках, как сошлись три такие души! Ну, я утолил твоё любопытство?

Не дожидаясь ответа, он снова склонился, коснулся губами шеи почти в поцелуе, и Лучано скрутило, выбивая дыхание, уже знакомое мучительное наслаждение. Он закрыл глаза и остатками здравого рассудка съязвил сам себе, что у грандсиньора аккару нюх не хуже, чем у Перлюрена. Тот безошибочно нашёл не только котелок с потрохами, но и нужную сумку. Ему, наверное, Лучано пахнет сытой и безопасной жизнью. Великое дело — правильное чутьё…

— Доберусь до лаборатории — сделаю духи, — то ли сказал, то ли подумал он. — С их запахом. Интересно, как поймать аромат грозы и свободы?

— Сделаешь, — согласились едва слышно узкие чёткие губы совсем рядом. — Если доберёшься. Если выживешь там, куда вы едете. И если эта дрянь, что обвила твоё сердце, не проснётся… — Пальцы аккару коснулись груди Лучано напротив сердца, и по телу прокатился очередной томительно сладкий спазм. — Какое сложное проклятие… Красивое, беспощадное. Кто это так высоко тебя оценил, мальчик?

— А вы можете?.. — выдохнул Лучано, вмиг очнувшись от пронзительной надежды, но аккару покачал головой.

— Нет, — сказал он с беспощадной честностью. — Вернее, снять-то я способен, но это тебя убьёт. Сердце не выдержит. Но я могу предложить тебе кое-что иное. Ты когда-нибудь думал о бессмертии?

Лучано прислушался к стуку собственного сердца. Оно шло ровно, как отменно сделанные часы, с идеально выверенными крошечными паузами. И где-то там, рядом с удивительным живым механизмом, подаренным ему Благими, свернулась ядовитая дрянь. Ждёт приказа, гадина… Ему вдруг стало до дрожи обидно и жалко умирать. Бессмертие? О чём говорит Витольс? Тут бы каждый следующий день пережить, а их всё меньше, если верить гадалке Минри. Каждый — как подарок! А бессмертие… Это что-то сказочное, небывалое.

— Я могу подарить его тебе, — шепнул аккару на ухо Лучано, небрежно и легко поглаживая его плечо пальцами через рубашку. — Бессмертие и весь мир в придачу. Все страны, которые ты мечтал увидеть! Долгие века приключений и путешествий. А ещё — знания, которые людьми давно забыты. Ты ведь мастер не только клинка, но и алхимии — я прав? Но человеческая жизнь коротка, всего каких-то полсотни лет — и разум начинает слабеть, руки теряют прежнюю точность, а зрение туманится. Разве не обидно, мальчик? Десятилетиями воспитывать свой ум и волю, гранить их, как безупречную драгоценность, — и вдруг понять, что ты не блистающий алмаз, а всего лишь рисунок на песке. Река времени плеснёт — и тебя нет… Разве ты не достоин лучшего? Не достоин бессмертия?

«Бессмертие? Как? — невольно подумал Лучано и вдруг понял даже раньше, чем успел спросить. — Неужели любезный мастер Витольс хочет принять меня в род? Что ж, если люди, смешивая кровь, текущую в их жилах, становятся, милостью Благих, кровными братьями — кто сказал, что подобное невозможно для аккару? А ведь он предлагал Альсу оставить ему одного из спутников… Задумал это ещё тогда? Что ж, Айлин отказалась, а что делать мне? Я смогу увидеть весь мир, никогда не состарюсь… и даже Перлюрен не станет меня бояться, ведь не боится же он мастера Витольса! А какой немыслимый соблазн — вернуться к прекрасной королеве Беатрис и посмотреть ей в глаза, когда она попытается пробудить свой ядовитый подарочек! Благие и Баргот, как же жаль…»

— Я… не могу, — шепнул он, вдруг поняв, что каким-то странным образом оказался сидящим на кровати в объятиях аккару. — Не могу… — И попытался объяснить, упорно сражаясь со сладкой ленивой истомой, наполняющей тело. — Мой мастер послал меня сюда. Если я брошу задание, отвечать перед гильдией придётся ему.