Клятва Короля Теней

Я ловлю взгляд Фэрейн. Удерживаю его. Она тоже это чувствует, этот гул похоти и желания. Он волной разливается в воздухе, окружает нас атмосферой неумолимых звуков. Она встает очень прямо, вытягивается вверх, и весь смех вдруг пропадает из ее глаз. Вместо него я вижу лишь… вызов.

Следуя ритму и позволяя телу двигаться по собственной воле, я приближаюсь к ней. Сильный. Властный. Мои ноги подносят меня к ней так близко, что мы ощущаем тепло кожи друг друга и все же не соприкасаемся. Она делает то, что и говорила: стоит на месте. Слегка покачивается в такт. Медленно поворачивается, чтобы следить за мной глазами, удерживать этот зрительный контакт, словно огненный шнур, связывающий наши души даже тогда, когда танец вновь уносит меня прочь от нее. Это древний танец, и все же он совсем нов.

Внезапно я пою, хотя и не собирался:

       Джор ру джоррак. Ур ру уррак. Дор ру доррак. Хав ру хаврак.
       Камень от камня моего. Кровь от крови моей. Плоть от плоти моей. Сердце от сердца моего.

Эти слова просто оказываются у меня на языке. Их нужно произнести, их нужно спеть. И вскоре те, кто смотрит на нас, подхватывают припев, подпевают мне грохочущими голосами, даже более глубокими, чем вибрация кожаных барабанов.

       Джор ру джоррак. Ур ру уррак. Дор ру доррак.

Лицо Фэрейн, покрасневшее и сияющее, сверкает предо мной, словно последний свет самой жизни. Танец вновь подносит меня к ней. Я двигаюсь вокруг нее, провожу руками в воздухе возле ее грудей, плеч, горла, вниз, вдоль спины. Не касаясь, лишь манипулируя энергией между нами. Она покачивается со мной, выгибается и откликается на каждый жест. Лишь когда музыка достигает своего крещендо, я наконец хватаю ее за талию и отрываю ее ноги от земли. Вновь и вновь мы кружимся, а она держится за мои плечи, ее глаза ни на миг не отрываются от моих.

Музыка заканчивается. Народ одобрительно ревет, топочет ногами и разбивает камень о камень.

– Король и его невеста! Узрите, король и его невеста! – эхом разносится по Рыночной Горке.

Я едва их слышу. Я стою, словно застыв в кусочке замершей вечности. Мои руки сжимают талию Фэрейн, удерживая ее лицо на одном уровне с моим, в то время как ее ноги болтаются над землей. Она смотрит мне в глаза. Зная меня, зная мое сердце. Зная ту истину, которую я, вплоть до сего момента, так старался отрицать.

Я безвозвратно влюбляюсь. В мою жену.

Глава 25. Фэрейн

Хотела бы я остаться здесь. Прямо здесь, в этой самой точке во времени, подвешенной в воздухе. Удерживаемой его сильными руками.

Мои ладони лежат на его плечах, а я смотрю в глубину его глаз. Жалкие дюймы разделяют наши раскрытые, тяжело дышащие рты. Не будь мы посреди глазеющей на нас толпы, я бы схватила его лицо и сейчас же привлекла его к себе. Тогда, с этим прикосновением, этой горящей точкой соединения, я бы узнала наверняка. Я бы узнала, что он не собирается отсылать меня домой. Я бы узнала, что останусь здесь и буду его женой. Его королевой.

От толпы долетает возбужденная пульсация. Я ее ощущаю, но слабо, словно далекий шум ветра. Все прочее мое сознание захвачено Фором. Его чувствами. Его любовью? Возможно. Или чем-то очень к ней близким.

Медленно, медленно он опускает меня на землю. Мои туфельки касаются камня, но я не убираю рук с его плеч, не разрываю и того зрительного контакта, который мы удерживали с самого начала нашего танца. Если я отведу глаза, боюсь, что-то между нами оборвется. Что-то, что я обязательно должна как-то упрочить, и быстро.

Глаза Фора сияют надо мной, заслоняя все прочие огни в этой огромной, заполненной светом пещере. Они словно две луны, влекущие меня силой своего притяжения, озаряя само мое существование.

Внезапно выражение его лица мрачнеет. Он моргает, и лоб его хмурится. К моей боли, он отводит глаза и смотрит куда-то поверх моей головы. Лишь сейчас, когда связь между нами обрывается, я ощущаю волнение в атмосфере. Глубокий гул барабанов грохочет, точно гром, вибрирует у меня под ногами.

– Морар-джук, – ругается Фор. – А эти что здесь забыли?

Толпа волнуется, двигается. Я оборачиваюсь в объятиях Фора, чтобы посмотреть, куда повернулись все головы. Однако я чувствую еще прежде, чем вижу, что именно привлекло их внимание. Это словно пинок по моему дару – сокрушительный вес бездны.

Это неправильно. Невозможно и неправильно. Я не должна стоять здесь, посреди целой толпы живых существ, и при этом ощущать такую пустоту. В которой нет чувств. Нет жизни. Ничего, небытие. Голова моя кружится, к горлу подступает тошнота.