Клятва королевы

Убедив себя, что в данных обстоятельствах подобная неразборчивость Менсии мне лишь на пользу, я притворилась, будто не обращаю внимания на следы поцелуев на ее шее и ее удовлетворенную улыбку.

В тот вечер она вновь отсутствовала, ускользнула, едва услышала, как я закрываю дверь спальни. Инес поспешила вниз, чтобы открыть ворота; нам оставалось лишь молиться, чтобы солдаты, обычно патрулировавшие окрестности, предпочли убраться с холода, ища развлечений в таверне на площади. Судя по отметкам на свече на моем столике, был третий час ночи. Наверняка в столь позднее время стражи снаружи дворца уже нет…

Я замерла, услышав шаги на лестнице. При мысли, что это могут быть люди Вильены, меня окатило ледяной волной ужаса. О том, что я переписываюсь с Каррильо, вполне могли узнать — наверняка за архиепископом в Йепесе следили, как и здесь за мной. В конце концов, обнаружились же мои письма в Арагон. Dios mio, что, если за мной пришли, чтобы арестовать?

Я затаила дыхание, услышав стук в дверь, и тут же раздался шепот Инес:

— Сеньорита? Сеньорита, это мы.

Отперев дверь, я увидела ее в коридоре в обществе двух рослых фигур в длинных плащах с капюшонами.

Они вошли, и я облегченно вздохнула. Оба носили одеяние монахов-францисканцев, и я сразу же узнала в одном из них Чакона. Когда второй, тот, что повыше, откинул с лица капюшон, я улыбнулась:

— Добро пожаловать в Оканью, монсеньор архиепископ.

Каррильо фыркнул, привычно насупив густые брови.

— Я же говорил, что ты можешь пострадать. — Он обвел взглядом мою комнату. — Боже милостивый, тут прямо как в логове нищего. Неужели для будущей королевы Кастилии не нашлось ничего получше?

Забавно, но, несмотря на события прошедшего года, он остался все тем же прежним Каррильо.

— Мне тут было не так уж и плохо, — сказала я, — пока Вильена не решил напустить своих соглядатаев.

— Вильена — настоящий змей, — прорычал он, словно маркиз более не был его кровным родственником. — Как только ты займешь подобающее положение, я порублю его на куски.

Я взглянула на Чакона, и мой управляющий объяснил:

— Прежде чем мы покинули Йепес, его преосвященство получил предупреждение от сеньора адмирала. Вильена готовит заговор с целью…

— Измены! — рявкнул Каррильо, заставив меня вздрогнуть. — Мой жеманный племянничек, моя комнатная собачка осмеливается обвинять меня в измене! Что ж, вот он я! Пусть арестует меня, черт побери.

Он грубо расхохотался:

— Если, конечно, наши друзья из Андалусии, Медина-Сидония и Кадис, не превратят его раньше в фарш. Или, еще лучше, не сбросят со стен Малаги, на потеху маврам.

— Монсеньор, — строго проговорил Чакон, — здесь ее высочество.

Каррильо замолчал, и его румяные щеки покраснели еще больше.

— Ах да. Прошу прощения. Я всего лишь грубый старикашка, и мне не хватает утонченности.

Я наклонила голову:

— Уже поздно. Возможно, нам следовало бы…

Слова мои повисли в воздухе. Я понятия не имела об их планах, но даже я понимала, что странствующие монахи не ходят в сопровождении вооруженного эскорта или, в данном случае, беглых принцесс. Их одежда ничем не могла помочь моему бегству.

Я взглянула на архиепископа, и сердце мое ушло в пятки.

— Вы ведь не заберете меня с собой?

Каррильо направился к буфету, чтобы налить себе кубок. Похоже, ему не понравилось, что в моем кувшине оказалась лишь свежая чистая вода. То была моя прихоть: везде, где имелась чистая вода (а в городах с действующими акведуками ее более чем хватало), я настаивала, чтобы в моих покоях она занимала место вина. Мне не нравилось, как хмель влияет на людской разум, и теперь я весело наблюдала, как Каррильо, морщась, пьет воду.

— Это нецелесообразно, — сказал он, ставя кубок. — Сейчас. Вокруг крутится слишком много людей Вильены, и не только здесь, но по всей Кастилии. Похоже, у этого негодяя глаза на затылке. А ситуация с Арагоном пока не разрешилась до конца. Нужно еще решить несколько крайне важных вопросов.

— Например? — с трудом сдерживая раздражение, спросила я. — Вы говорили, будто короля Хуана привело в ярость известие, что Энрике хочет для меня другого брачного союза. Я думала, он решил благоволить мне и послать к нам представителя Арагона, чтобы формально заключить помолвку.

Каррильо кивнул:

— Да, мы получили его согласие, но остается вопрос выкупа, а также папского соизволения на брак между кровными родственниками, поскольку вы с Фернандо — троюродные брат и сестра. Не говоря уже о том, каким образом ты взойдешь на трон. Кастилия всегда должна иметь превосходство над Арагоном; мы не можем позволить втянуть себя в их нескончаемую вражду с Францией или истощить собственную казну, защищая их. На все это требуется время и…

— Меня не волнует выкуп, — прервала я его. — Что касается соизволения — наверняка его святейшество нам не откажет. А способ, которым я взойду на трон, можно обсудить и позже. Надеюсь, Господу будет угодно, чтобы мне не пришлось в ближайшее время стать королевой.

Уголки рта Каррильо опустились.

— После всего, что он совершил, — бесстрастно проговорил он, — ты все еще даруешь этому бесхребетному червяку право на трон?