Клятва и меч

Нервный смех Бриана был вызван также мыслью: а ведь Элиза отнеслась бы к греху куда легче, будь его избранницей не Матильда, а любая другая женщина. Хотя, говоря по правде, это она выбрала его.

Но Бриан, как и любой мужчина, не до конца понимал свою жену. Да, ее мучила ревность, но еще больнее для Элизы было осознавать, что та, другая женщина смогла подарить ему сына. Что означало ее бесплодие. Элиза боялась этого больше всего на свете. Впрочем, в те времена многие страдали этим пороком. Так называемой восточной болезнью, поскольку первые поселенцы на Святой земле зачастую не имели детей, словно заразившись от пустыни этой страны ее бесплодием. И не было более оскорбительного вопроса, чем язвительное: «Неужели вы не способны зачать ребенка?»

Теперь, после визита Матильды, супруги уже не задавали себе этого мучительного вопроса: кто же из них виноват в том, что Уоллингфорд доныне лишен наследника? Но легче от этого не стало ни ему, ни ей.

Элиза вздохнула чуть свободнее, когда узнала, что Бриан получил приглашение от графа Глостерского присоединиться к армии восставших у Линкольна.

– Я должен ехать, – сказал он. – Ты же понимаешь…

– Да. Идите, мой супруг. Я буду молиться за вас. Возвращайтесь, как только сможете. А пока я возьму управление Уоллингфордом в свои руки.

– Ты должна понять, что ситуация требует моего отъезда. Эта чертова жена Ранульфа окружена армией Стефана. Мы должны выручить ее из беды…

– Я все понимаю, милый, и не задерживаю вас. Оставьте в замке столько людей, сколько сможете, и спокойно уезжайте.

– Я оставлю Моркара. Он достаточно подготовлен теперь и может заменить Варана.

Элиза кивнула, а затем, не выдержав, обняла мужа, содрогаясь от рыданий. Оба они понимали причину этих слез, но времени для правды уже не оставалось.

«Прежде, чем обнажить меч, он рубит…»

Спешившие на помощь Ранульфу хорошо знали короля и эти строки поэмы и понимали, что самый страшный враг Стефана – он сам. Да, он пришел на север с большими силами, но готовился только к длительной осаде, а не к открытому бою с Робертом, Милесом, Ранульфом Усатым и Брианом Фитцем. Большинство воинов короля были, по сути, военными инженерами и техниками, умеющими управлять сложными осадными орудиями, но почти бесполезными в рукопашном бою.

Еще в Лондоне, перед началом похода, и уже на заснеженных полях под Линкольном, епископ Генри настоятельно советовал брату укрепить свою армию: «Подумайте, король, без воинов вы не сможете справиться с контратакой даже из замка. Эта коллекция катапульт и баллист хороша, но она не поможет вам одолеть сотню рыцарей. Вы превратите поле боя в сложное сооружение, но вряд ли все эти раскачивающиеся балки защитят вас от нападения с тыла. Что если Роберт Глостерский прискачет на помощь Ранульфу? Спрячетесь ли вы за своими замечательными метательными механизмами? Возьмите побольше людей, брат король, пока не поздно».

Но этот совет пропал втуне, как и многие другие. И блеклое солнце, появившееся на небе 2 февраля 1141 года, осветило две армии, из которых лишь одна была готова к боевым действиям на открытом поле.

Это был день Сретения Господня. Рано утром войско восставших было уже готово к бою, тогда как армия короля все еще стояла на коленях, участвуя в праздничном богослужении. Наблюдатели короля подняли тревогу, когда враг уже стремительно приближался. Епископ Генри поспешно прервал службу. Солдаты, заняв свои позиции, продолжили обстрел замка, поскольку обслуживали осадные орудия.

Вскоре тусклое солнце затянули облака, обещавшие снегопад. Небо потемнело. Стефан с ужасом оглядел свои поредевшие ряды. Оказалось, что почти четверть воинов сбежали с поля боя.

На западе выстроились три вражеских дивизиона. Ближайшим к замку командовал Ранульф Усатый, в центре стояли главные силы во главе с Робертом Глостерским, а на правом крыле были готовы к сражению уэльсские наемники и множество малозначительных баронов со своими солдатами. Они пребывали под двойным командованием – Милеса Герифордского и Бриана Фитца. Первый удар намеревался нанести Ранульф, отрепетировав со своим отрядом клич: «Помни Карлайл!»

Между двумя армиями протянулся лес осадных машин, заменивших баррикады. Брошенные всадниками лошади бродили среди баллист и катапульт.

Перед атакой армия восставших остановилась и, по обычаю того времени, выслушала обращение своего командира.

Ранульф зычным голосом потребовал всеобщего внимания, указал на замок и поблагодарил всех, кто пришел спасти его жену. Дочь Роберта, женщина мудрая, доказала, что решительная и умная леди может перехитрить это жалкое подобие короля.

– Стефан был в замке около месяца назад и произвел неважное впечатление на его обитателей, – надсаживаясь, орал Ранульф. – И на мою супругу тоже. После его отъезда жена спросила меня: «Мой супруг, почему этот приятный мужчина проделал такое тяжелое путешествие, да еще в этакий холод? Он так ослаб в пути, что моя служанка едва смела его со ступенек вместе со снегом».