Читаем Клевые полностью

Юлька рассказала о детском доме, об Андрее, о том, как оказалась на панели, как пришла в дом Серафимы и о последнем случае с сутенерами. Она не упустила даже мелочей, понимая, как неприятно и больно Косте слушать все это, решила выложить все одним залпом, чтобы потом не возвращаться, не дополнять сказанное. Она ничуть не оправдывала, не выгораживала себя. Рассказывая, будто видела свое прошлое со стороны. И выворачивала наизнанку.

— Я хотела найти работу. Хотя бы такую, где давали бы жратву. Япросилась в столовые и рестораны посудомойкой или уборщицей. Но меня повсюду опередили. На макаронную и кондитерскую фабрики стояли толпы желающих безработных. О молзаводе и говорить нечего. К мясокомбинатам не пробиться. Вся улица, как на демонстрации, толпами забита. Куда ни сунься — ответ один: у самих перебор… И если бы не Андрюха, влезла б в петлю. За него стало страшно. А что если он с голоду умрет? Ведь многие не выдержали. Сама бы о панели не подумала. Слишком голодной была. Такие мысли лишь на сытое пузо приходят. А тут случайно остановилась у столба, возле центральной почты. Голова закружилась. Я ухватилась, боясь свалиться. Стою, ровно прилипла. Тут ко мне чувиха подвалила и спрашивает: "С хрена ли тут канаешь? Хмырей кле

ишь? Иль набухалась?" Я ее послала на три рубля. Она хотела мне по морде дать, но увидела, что еле на ногах держусь. И спросила: "Тебя кто ковырял?" Я врубилась, что она про подпольный аборт спросила. И ответила, мол, не до того. С голоду откидываюсь. Она расхохоталась. И говорит: "Ну и дура! У тебя кормилица меж ног имеется! Иль мозги посеяла? Все равно, когда сдохнешь, на том свете ее черви сожрут. Так хоть теперь ею воспользуйся по назначению!" Но где там, когда ноги не держат, а в глазах все рябит и плывет. А та бабочка гонит меня от столба. Это ее участок был. Недаром на подошве туфли мелом цена была написана. Она ту ногу на носке держала все время. Меня гнала, чтоб ей конкуренткой не стала. Я это не враз поняла. Но отошла на скамью, через дорогу. Села дух перевести, в себя прийти. Тут вскоре мужик подвалил ко мне. Клеиться начал. Я и не догадалась, что эта скамья вроде торгового ряда для потаскух. Туда только такие и садились. В другой раз, может, и дала бы по морде. Тут сил не стало. Он сгреб меня в машину. Увез домой. Накормил, напоил. Сделал свое дело. И даже денег дал. Я на них всю неделю от пуза ела. Когда бабки стали таять, снова к той скамье пришла. И опять приклеился чувак. Так я за неделю собрала не только для себя, а и для Андрея. Он ничего не знает и теперь.

— Не надо, Юля! Он — не ребенок! Должен понять, откуда сегодня у женщин деньги берутся. Не в пробирке живет. Все видит, понимает. Ему выгодно прикидываться незнающим. Но скажи, если не догадывался, как просил бы денег, зная, что сегодня никому не дают зарплату за полгода. Знает, что нет у тебя профессии, какая бы оплачивалась валютой без задержек, да еще в такой сумме! Тут большого ума не надо, чтобы высчитать, понять. Конечно, знал. И он не лучше любого сутенера! Те хоть охраняют, клиентуру находят. Этому просто выгодно прикидываться дураком. Но он хуже! Он — сволочь! Жаль, что там, в Чечне, хорошие ребята полегли. А дерьмо, такое, как Андрей, уцелело! — возмущался Костя.

— Не смей так говорить! — отшатнулась Юлька резко. — Если б не было его, мне незачем было бы выживать!

— В какой-то мере! Но он вот так не думал. Взрослея за твоей спиной, жирел. У него не мозги, пузо росло. Он никогда не считал тебя сестрой. Дойной коровой!

— Что?! — вскочила Юлька, багровея.

— Успокойся! Ты сама это уже поняла. Но поздно. Понимаю, обидно! Но уже не исправить его. Ты считаешь, что сама во всем виновата. Плохо растила. Проглядела. Но и он не в колбе жил. Не под колпаком. Вот и сделай вывод, кто из вас больше потерял, кто жизнью бит сильнее? Тебе на него не положиться в будущем. Он и не вспомнит, устроившись в семье, начнет доить еще и стариков и жену. Приживалка! Он даже не предложил тебе хоть какой-то выход! Он сказал, когда у него свадьба?

— Нет! Я думаю, он с ней не затянет! Как только купит спальню!

— Причем она? Это лишь пыль в глаза. Предлог, чтобы тебя тряхнуть, не пригласив на свадьбу, но урвав все возможное для себя. Он когда-нибудь брал деньги в долг? У тебя?

— Случалось, — припомнила Юлька.

— А возвращал их?

— Я не взяла! Оставила ему! Какие могут быть займы между нами? Да и жалела. Хотелось, чтобы скорее он на ноги встал.

Костя крутнул головой, сморщился:

— Теперь хоть понимаешь, что происходит? Он и женится из выгоды, не по любви! Он никого не любил, кроме себя. И уже не способен! Это особая порода! Таких теперь полно! Их называют вырожденцами. Они давно потеряли все присущее мужчине. И дело вовсе не в сиротстве, не в тебе. Он — приспособленец, мужик-пиявка, паразит! Это с зачатия в натуре заложено. Такие всегда выживают на чьем-то теле. В одиночку погибают. Либо приспосабливаются на время. Но чуть появляется возможность присосаться к сильному, никогда ее не упустят.

Перейти на страницу:

Похожие книги