Клеймо сводного брата (СИ)

Беру с полки барсетку Пети, бегу наверх, забираю автолюльку, сына, сумку с документами и, слыша удары кулаков, срываюсь на бег.

К машине.

К свободе.

Подальше от всего, что я слышала. Что пережила. От тех, кто причинил мне столько боли. Включаю двигатель, пытаясь вспомнить, как водить машину. Но судя по всему этот навык, приобретенный с Германов в семнадцать, больше не искоренить.

Я гоню сквозь лесную трассу прямо к городу.

Слава спал, а я чувствовала, как истерика, сдерживаемая во время побега, начинает накатывать. Заполнять сознание, как и страх вернуться к этим психам. Один хуже другого.

Помню, почему пошла к Герману. Он не звонил. Он три дня не звонил и считал, что это нормально. И вот прошел год, и снова трехдневное молчание.

Все потому что Герман не считает нужным передо мной отчитываться. Он продолжает считать меня девчонкой. А Петя теперь видит во мне угрозу своей власти.

Мне нельзя находиться рядом с ним. Теперь, когда я мама, мне нужно думать о своем малыше. О его безопасности.

В ближайшем банкомате я снимаю с карты все, что там было. Приличная сумма, на которую я смогу уехать в другой город, снять квартирку, найти няню и начать строить свою жизнь так, как я всегда хотела. А не так, как того требовали другие.

Машину я меняю в гараже возле выезда из города и на старенькой ладе выезжаю к новой жизни. Радуясь, что могу не думать о кормлении сына. Теперь я могу не думать ни о чем. Главное деньги не потерять, как полтора года назад. Пора становиться умнее.

Глава 39.

Мне очень повезло. Я устроилась в художественную школу, нашла на пол дня няню и даже умудрилась завести умудренную опытом подругу врача.

За три месяца моя жизнь пришла в подобие нормы, хотя я ни на один день не забывала о том, что оставила. Я часто держала трубку телефона, чтобы просто позвонить Герману. Услышать его голос. Но сдерживалась, несмотря на то, что, когда вернулась память, я уже перестала воспринимать его поступок как зло.

Простила во второй раз, потому что это не было следствием желания сделать больно, он просто не сдержался.

И я знала, чувствовала, что Герман где-то рядом. Опять как в Питере я кожей ощущала его взгляды, его незримую поддержку.

Я решила, что хочу быть с ним, что достаточно побыла свободно. Пришла к решению спустя много одиноких ночей, что мне нужен только он. Всегда был нужен. Пусть я немного не понимаю, почему Герман сразу не сообщил мне о том, что я потеряла память. Но ведь это можно просто спросить? А еще спросить, почему он не признался в своих чувствах много лет назад.

А пока Жанна, та самая подруга, что живет по соседству, помешивая сахар в чае о чем-то спрашивала меня:

— Тебе надо проветриться. Юбилей больницы отличный повод.

Я поднимаю голову, выплывая из своих мыслей и хмурюсь.

— Но я не врач.

— Ты со Славой постоянные пациенты, — пожимает она плечами, а я вспоминаю ежемесячный прием для взвешивания малыша. Да уж, завидная регулярность. — Тем более я уже достала пригласительный. А со Славой посидит Алла Ильинична, я уже ей позвонила.

— Жанна, я говорила, что не люблю, когда решают все за меня, — напрягаюсь всем телом. Только я начала жить своей жизнью, как опять двадцать пять.

— Соня, прошу тебя, сходи на вечеринку. Тебе там понравится.

Она так посмотрела. Состроила такое виноватое лицо, что скажи она мне сейчас выйди в окно, я бы и на это согласилась.

— Ладно. Зайду на пол часа и домой. Не хочу, чтобы Алла подумала, что я гулена. Она очень строгая.

— Она ханжа, — фыркает Жанна и поднимается. – Отлично. А завтра идем выбирать тебе платье.

Надевая очередное платье в примерочной, я думаю о Германе и о том, что он сделал с компанией отца.

До меня дошли слухи, собственно, я просто позвонила домой Петровне, что так там и работала, и выяснила, что Герман продал Пете свою половину компании.

Это позволило мне не быть найденной, ведь теперь даже если я буду претендовать на свою часть, у Пети все равно больший процент акций.

Герман спас меня.

И это еще больше убедило меня к нему вернуться, если, конечно, он сам того захочет. Навязываться я точно не собираюсь.

— По-моему это отличное, — кивает Жанна, наблюдая, как струится ровными волнами голубое, под цвет глаз, на мне платье. Мне оно тоже понравилось больше всех. Особенно вырез на груди. Он напоминал мне тот халат, который я снимала с себя перед массажем. Тем самым массажем, что я не могу забыть ни днем, ни ночью.

Их всех интимных действий, что совершал со мной Герман, это казалось самым эротичным.

Выходя из дома вечером следующего дня, я волнуюсь. Не из-за Славы. В няне я уверена. А из-за вечеринки, на которой так настаивала Жанна. И только на самом вечере понимаю почему.

Это был сговор.

И даже странно, как это я сама не догадалась. В Белгороде только одна крупная больница. Что удивительного, что Герман пришел работать именно в нее.

А то, что он в городе, я не сомневалась. Он бы не оставил меня, потому что действительно любит. Только не приближается. Выжидает.