Клеймо сводного брата (СИ)

— Ох, ты бы знала, как часто я представлял это. Сколько трудов мне стоило сдержаться во время массажа и не запихнуть член в твою узкую глотку, — выдавливает он из себя, а я внутренне улыбаюсь. Нет женщины, которую бы не обрадовало желание, практически одержимость любимого мужчины.

Герман стонет в голос, а я чуть мычу, разнося вибрации по нашим неуемным от похоти телам. Вызывая крупную дрожь наслаждения, которая накрывала и меня. Сначала от того, как сильно рука Германа мяла мою грудь, а вторая продолжала тянуть за волосы. Потом от пульсации органа, что заполнял мой рот.

Я медленно ласкаю ствол губами, чувствуя, как от происходящего внизу живота тлеют угли возбуждения, добавляя новую порцию жара между ног.

Я потянулась рукой вниз и пальчиками пытаюсь унять его, поглаживая влажные лепестки, то и дело проникая в сладкое местечко.

Герман все это время держит трясущейся рукой волосы, иногда вздрагивая, когда я языком задеваю уздечку, головку члена и тонкую, нежную кожу на мошонке.

Я знаю, что Герман сдерживает мощное желание схватить меня за голову и сделать процесс проникновения глубже, быстрее. Жестче. И мне хочется этого, хочется ощутить эту пытку, когда головка члена достанет стенок горла, и оно сожмется от рвотных позывов, доставляя любимому настоящий всепоглощающий экстаз.

Все потому что это еще одно доказательством его власти надо мной. Моей власти над ним.

Я замираю, почти выпустив член, и Герман понимает все правильно. Он стремительно сжимает голову руками, зарываясь в растрепанные волосы пальцами.

— Терпи, я постараюсь быстро, — рычит он и начинает дико вторгаться в шелковую влажность рта.

Резкие толчки приносят дискомфорт, но я знаю, что долго это не продлится. Сама продолжаю растирать обильный сок по промежности.

Я стону, чувствуя, как меня накрывает дрожь оргазма, а Герман, движимый похотью, еще быстрее подгоняет себя бедрами, проникая членом все глубже.

Оральное соитие создает пошлые, влажные звуки, и пока я задыхаюсь от все разбухающего члена, по подбородку обильно потекла слюна.

Проходит не больше минуты этой напряженной ебли в самое горло, когда от череды толчков и собственной кульминации я почти теряю сознание.

Но вдруг все обрывается.

Меня резким броском поднимают на руки, вдавливают в стену, а ноющее от желания нутро с трудом заполняет горячий, влажный орган. Практически протискивается в тесное пространство.

Я цепляюсь за Германа, сквозь туман похоти заглядывая ему в лицо. Вижу его безумие, так схожее со своим.

— Сексуальный маньяк.

— Вот и радуйся, что я не трахнул тебя до совершеннолетия. Потому что остановиться я бы уже не смог, — сопит он мне в лоб и крепче сжимает половинки ягодиц, средними пальцами их раздвигает, потирая между.

Я же еложу на его члене, словно подстраиваясь под размер органа, который сейчас будет меня насиловать. И я закусываю губу, когда Герман медленно ссаживает меня и с размаху натягивает обратно.

Как же я этого хотела. Сколько раз фантазировала. Сколько просыпалась ночами, представляя именно это. Я. Герман. И наше нескончаемое удовольствием, даруемое жесткими влажными ударами тел друг о друга.

Глава 42.

Герман задыхался и дрожал. Фантазии никогда не могли превзойти реальность: настолько это было невероятно, и судя по огню в его глазах, он был того же мнения.

Герман замирает, словно пытаясь сдержать волну оргазма, уже подбирающуюся ко мне. Потом медленно двигается назад и тут же возвращается, впечатывая в стену мое податливое хрупкое тело.

Я стону и вцепляюсь ему в шею ногтями, впиваясь в неё, царапая кожу, словно не желая его отпускать.

— Хочу, чтобы всегда так было, — пискнула я. Герман руками держал меня за ягодицы, то и дело их сминая. Губами уткнулся в изгиб шеи. Я чувствовала бьющуюся жилку внутри себя и влажные волосы, вдыхая умопомрачительный мужской запах, смешанный с моим ароматом возбуждения.

— От тебя с ума можно сойти, — шепчет он, пронзая меня тысячами игл наслаждения, пока лихорадочно целует шею и ключицы. Я немного подвигалась, словно устраиваясь поудобнее перед будущей скачкой. С бешеной скоростью Герман вколачивает член в мое узкое, влажное совершенство.

Глубже, быстрее, сильнее.

Удовлетворяя жажду, которая жила в нас так долго.

Резче, глубже, острее. Без страха, поддаваясь похоти и с завидным размахом предаваясь любви с тем, кого так долго любила. Герман сжимал челюсти от напряжения. А я наслаждалась каждым мгновением, запоминая каждый импульс, приближающий меня к финалу.

Поясница горела огнём, и я знала, что сдерживать оргазм больше не получится.

Слова были не нужны. За нас говорили тела, сталкивающиеся всё быстрее с влажными шлепками.

И даже одежда не была нам помехой. Я уткнулась губами ему во влажную шею, когда он нашёл губами мой сосок и прикусил его.

Грудь же всё чаще и чаще подпрыгивала в такт его движениям. Я всхлипывала, будучи не в силах даже стонать. Горло пересохло, сердце неистово билось, руки и ноги онемели, но он продолжал резко толкаться внутрь. Словно сдерживая свою разрядку.