Клан Сопрано

Мэри любила маленького Джо, но к другим мужчинам в своей жизни она не была так терпелива. (Пантолиано считает, что в этом виноват дед со стороны матери — жестокий и вспыльчивый человек, который однажды выстрелил мужчине в ногу за то, что тот плюнул на тротуар рядом с Мэри.) Она все время задирала Монка — как словами, так и физически. Однажды ночью Монк, выигравший 300 долларов, с триумфом вернулся домой. Мэри обвинила его в том, что он шатается по женщинам. Тогда он, защищаясь, показал свой трофей, и она треснула его так сильно, что сломала себе ключицу.

Пантолиано защищает мать, но в то же время указывает и на ее промахи. «Она была психованная, но любила посмеяться», — говорит он.

Кузен Флори, он же Флорио Изабелла, был гангстером, который то появлялся в жизни Джо, то исчезал из нее — иной раз очень надолго, когда, например, его обвинили в ограблении парома в Хобокене.

«Флори подошел к капитану с пистолетом в руке и сказал: „Капитан, на судне мятеж“», — рассказывает Пантолиано.

Актеры кино и телевидения часто имеют перерывы между работой, и Пантолиано обычно заполняет это время рассказами о старом районе, где он жил.

«Всякий раз, когда я рассказываю эти истории, люди говорят: „Это вымышленные герои. Таких в жизни не бывает“. А я возражаю: „Нет, Богом клянусь, они настоящие“».

Повозившись в течение нескольких лет с идеей превращения семейной истории в фильм (он даже проводил репетиции по проекту с Дайан Лэйн в роли Мэри (матери) и Энди Гарсиа в роли Флори), он решил, что лучше сделать эти воспоминания книгой. «Кто сейчас сожалеет?» (Who’s Sorry Now?) написана в соавторстве с Дэвидом Эваниером и рассказывает о жизни Пантолиано с момента его рождения и до того дня, когда он покинул Нью-Джерси, чтобы изучать актерское мастерство.

Прожив начальный период своей карьеры в южной Калифорнии, Пантолиано десять лет назад снова вернулся в Хобокен. Несмотря на то, что, потеряв волосы, он играет в разных париках, его всегда легко узнают как того парня из «Матрицы», или из «Рискованного бизнеса» (Risky Business), или из «Клана Сопрано», и он проводит очень много времени, гуляя по местам своего детства и вежливо раздавая автографы.

«Я раньше работал с мафиози, мать вашу», — говорит один косящий под гангстера человек, а Пантолиани пытается при его словах не округлять глаза. Другой кричит ему через улицу: «Привет, Ральфи! Когда новый сезон начинается?»

«Я будто актер из плавильного котла, — замечает он. — Люди меня везде узнают. Но я всегда вижу фанатов „Клана Сопрано“, потому что они неизменно называют меня Ральфи. Если подходят те, кто смотрел другие фильмы, то они говорят: „Привет, Джо Пантолиано“, „Привет, Джо Пэнтс“».

Несмотря на явно городской вид, Хобокен раскинулся всего лишь на милю, и, гуляя, Пантолиано сталкивается с людьми, которых знает или когда-то знал: капитан местной пожарной команды, который помог ему с историями для книги, имеющими отношение к его деду; одноклассник, которого он не видел сорок лет.

Пантолиано признает, что лучшее, что он мог бы сделать, — это стать вторым известным человеком, родившимся в Хобокене, но у него больше личных связей с Фрэнком Синатрой, чем у кого-либо: его мать выросла на той же улице, где жил «Председатель правления» [Прозвище Фрэнка Синатры — Прим. пер.], а семья его отца вела непрекращающуюся вражду с семейством Синатра.

Семейная легенда гласит, что Долли Синатра предлагала Питу — отцу Монка — 1000 долларов, если он даст рекомендацию ее мужу на должность капитана пожарной команды Хобокена, но Фрэнк отказался дать деньги, после того, как Пит выполнил свою часть сделки. Монк Пантолиано ненавидел Синатру так сильно, что буквально встал со своего смертного одра в госпитале Южного Джерси, когда доктор начал безостановочно говорить о Синатре. (Монк умер через час, но уже в другом госпитале.)

«При написании книги я обнаружил, что мой дед был должен деньги местному букмекеру, и мы думаем, что этот букмекер пришел прямо к Фрэнку и сказал: „Парень должен мне деньги, поэтому отдай их мне вместо него“, — рассказывает Пантолиано. — Поэтому [семья] раздула из этой истории больше, чем было на самом деле».

Пантолиано настаивает, что в детстве никогда не знал никого вроде Ральфи. «Таких сумасшедших не бывает», — говорит он. Но у него ведь был кузен Флори, который стал его неофициальным крестным отцом и оказал как отрицательное, так и положительное воздействие на него. С одной стороны, Флори брал его на встречи с мафиози и формировал впечатление о жизни гангстеров как о чем-то невероятно шикарном. С другой, Флори делал все, что мог, чтобы не дать Джо начать такую жизнь. Если Мэри пыталась держать сына поближе к дому, Флори поощрял его мечты о сцене и нанял ему его первого настоящего учителя по актерскому мастерству.

«Все эти группы говорят о „Клане Сопрано“ и отрицательных стереотипах, — замечает Пантолиано. — Да, я вырос под влиянием отрицательного стереотипа. Но мне кажется, что во мне Флори нашел ребенка, имеющего шанс никогда не делать так, как он сам».