Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

— Нет, круче всех Лола. Забудь. Бабушка все мне объяснила. Как ты себя чувствуешь? Память восстановилась?

— Все на месте, и все правильно.

— Хорошо. Давай как-нибудь пообедаем… как добрые друзья, конечно, — торопливо добавил он.

— С удовольствием, Арии. И спасибо, что вел себя… ну, так достойно.

Он улыбнулся и отвел взгляд.

— Пива? — предложил Рэндольф, который, похоже, оправился от нанесенной Лолой раны.

— А чего-нибудь безалкогольного?

Он пододвинул ко мне коробку апельсинового сока, и я налила себе стакан.

— Ты ей расскажешь? — спросил Арни.

— Что именно?

— Я не получил роль в научно-фантастическом романе, — начал Рэндольф. — Но я попал в список кандидатов на второстепенных говорящих персонажей в новой книге про Вульфа![82]

— Отличная новость! — обрадовалась я. — И когда же?

— Через пару лет. А пока я хочу поработать дублером. Совет жанров открыл книготуры выходного дня для генератов. Больше никаких уик-эндов в Барсетширс:[83] я буду замещать графа Сморлторка,[84] когда он отправится на пару недель отдохнуть в уэйнрайтовский «Иллюстрированный путеводитель по водопадам Озерного края».

— Поздравляю!

Он поблагодарил меня, но по-прежнему как-то рассеянно, продолжая задумчиво смотреть в иллюминатор на озеро.

— А ты? — спросил Арни. — У тебя-то какие планы? Весь Кладезь судачит о твоем понижении!

— Это не понижение, — сказала я. — Ну, может, и понижение…

— Говорят, следующим Глашатаем станет Харрис Твид, — пробормотал Арни. — Несмотря на недостаток опыта, беллетриция предпочла потусторонника.

— А что такого особенного в потусторонниках? — спросил Рэндольф.

— Мы обладаем способностями, которыми наделены лишь единицы из генератов, — ответила я.

— Какими именно?

Я взяла со стола пропущенного через СуперСлово™ «Маленького принца» в кожаном переплете и протянула книжку Арни.

— Запах чувствуешь?

Он поднес ее к носу и покачал головой. Я взяла томик и чуть втянула носом воздух. Я ожидала почувствовать запах кожи, но вместо этого ощутила дынный аромат. И мысленно вернулась к тому моменту, когда в последний раз слышала этот запах, — к странному угловатому фургону в «Кэвершемских высотах». Абстрактный фургон, безликий водитель-робот. В голове у меня словно что-то щелкнуло.

— Это был СуперСловесный фургон, — прошептала я, роясь в сумке в поисках условного болта, подобранного на асфальте после исчезновения фургона.

Я нашла его и принюхалась. Мысли вихрем неслись в голове, пока я нащупывала связь между фургоном и книгой.

— Если это пройдет, — сказал Арни, листая «Маленького принца», — останется только завидовать читателям!

— Именно, — ответила я, наблюдая за Рэндольфом.

Он попытался открыть книгу, но не смог. Я отобрала у него томик и легко открыла его. Вернула обратно — но сказка опять заупрямилась.

— Как странно, — заметил Арни, снова без проблем открывая книгу.

— Это экземпляр Хэвишем, — медленно произнесла я. — Его открывала она, потом я, потом ты…

— Книга, которую смогут прочесть всего три человека! — презрительно воскликнул Рэндольф. — Очень средненько, скажу я вам!

— Только три прочтения, — прошептала я.

По спине у меня прошел холодок, когда я вспомнила предсказание трех ведьм: «Трижды раз, да два, да три». Похоже, новая операционная система не столь уж демократична, как то декларировалось. Если СуперСловесные книги действительно можно открывать лишь три раза, то библиотекам конец! А этот угловатый фургон, этот странный болт? Что все это значит? Я вздрогнула. Неужели в новой системе столько недостатков, что ради сохранения их в тайне приходится убивать людей? Если так, то «три прочтения» — это еще цветочки. Приказ о моем переводе пришел в папку Глашатая из Главного текстораспределительного управления. Может, меня не без причины сместили: вдруг охваченная горем стажерка начнет задавать неудобные вопросы? Если так, то Хэвишем погибла вовсе не в результате несчастного случая!

— Неприятности? — спросил Арни, почувствовав мое беспокойство.

— Возможно. Мисс Хэвишем была уверена, что с СуперСловом™ что-то не так. Думаю, Перкинс выяснил, что именно, и Ныохен тоже.

— Они правда так говорили? — уточнил Рэндольф, который явно изучал юриспруденцию в ходе подготовки к роли. — Без свидетелей это трудно будет доказать.

— Перкинс и Хэвишем ничего мне не рассказывали, а от Ныохена я ничего не слышала, кроме предсмертного бреда. Может, он и пытался что-то донести до меня, но очепяточный вирус настолько искажал его речь, что я ни слова не поняла.

— А что он сказал?

— Он сказал: «Читверь! Водокан сперснова невдверях!» или что-то в таком роде.

Арни с Рэндольфом переглянулись.

— «Читверь» наверняка «Четверг», — пробормотал Рэндольф.

— Это я поняла, — ответила я, — но как быть с остальным?

— А тебе не приходило в голову, — задумчиво сказал Рэндольф, — что если произнести эти слова рядом с каким-нибудь очепяточным источником, то они вернутся к прежнему виду?

Повисла та самая долгая пауза, которая всегда возникает в моменты прозрения.

— Стоит попытаться, — ответила я, хорошенько подумав. — Где и как мне найти очепяточный вирус, чтобы никто не задавал лишних вопросов?