Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

– Это не «Нодди»,[67] – заверила я его.

– Тогда что за обмен? – спросил он, когда я ненавязчиво протиснулась в дверь и закрыла ее. – Неужели вы пришли изменить более чем благостные описания стереотипных цыган в главах с тринадцатой по пятнадцатую?

– И до них доберемся, будьте покойны.

Я не собиралась полагаться на удачу и тянуть кота за хвост, как с мистером Филипсом, так что украдкой огляделась по сторонам и с заговорщическим видом зашептала:

– Мне не следует вам этого говорить, но… злые люди хотят похитить Тень и продать его в клинику для медицинских экспериментов!

– Не может быть! – выкатив глаза, ахнул ветеринар.

– Да-да, – подтвердила я и шепотом добавила: – И что еще хуже, мы думаем, что эти люди – иностранцы.

– Вы хотите сказать… Джонни Чужакинсы? – спросил явно потрясенный доктор.

– Возможно, Французаны. Итак, вы на моей стороне?

– Конечно! – выдохнул он. – Что мы должны сделать?

– Подменить собак. Когда Джонни придет, вы скажете, чтобы он на минутку вышел, мы подменим собак, а когда он вернется, вы снимете повязку, собака будет видеть, а вы произнесете вот этот монолог.

Я протянула ему листок. Он задумчиво посмотрел на него.

– Значит, Тень останется здесь, а подмененный Тень будет похищен Джонни Чужакинсами и использован для медицинских экспериментов?

– Что-то вроде. Но никому ни намека, вы поняли?

– Слово чести! – ответил ветеринар.

Я передала ему колли, и, конечно, когда Джонни привел слепого пса, ветеринар велел ему выйти и немного подождать, подменил собак, а когда Джонни вернулся – оп-па! – Тень опять стал зрячим! Ветеринар изобразил полнейшее удивление, а Джонни, конечно, был счастлив. Вскоре они ушли.

Я вышла из кабинета врача, где все это время пряталась.

– Ну, как я справился? – спросил он, моя руки.

– Отлично. Вам могут дать медаль.

Все шло как по маслу. Я боялась поверить своей удаче. Более того, мне казалось, что Хэвишем может гордиться своей ученицей: это было меньшее, чем я могла отплатить ей за свое спасение от граммазитов. Довольная собой, я открыла дверь и с удивлением обнаружила толпу местных. Все они не сводили с меня глаз. Эйфория от удачно выполненного поручения мигом испарилась, и меня охватило беспокойство.

– Пора! Пора! Пора! – заявила одна из виденных мною раньше дам.

– Куда пора?

– На свадьбу!

– Чью? – опрометчиво поинтересовалась я.

– Да твою, конечно же! – радостно ответила она. – Ты взяла за руку мистера Горожанинса! Теперь вы жених и невеста. Таков закон!

Толпа бросилась ко мне, и я потянулась, но не за пистолетом, а за Путеводителем, чтобы поскорее убраться отсюда. Это оказалось ошибкой. В мгновение ока меня скрутили, отняли пистолет и книжку и, крепко держа, поволокли к близлежащему дому, где силой запихнули в видавшее виды подвенечное платье, которое к тому же было мне велико на несколько размеров.

– Вам это с рук не сойдет! – твердила я, пока меня торопливо причесывали и заплетали, причем двое мужчин удерживали мою голову. – Беллетриция знает, где я, и за мной придут, будьте уверены!

– Ты привыкнешь к замужней жизни, – воскликнула одна из женщин, держа во рту шпильки. – Поначалу все сопротивляются, а к вечеру становятся кроткими, как овечки. Правда, мистер Мужлане?

– Да, миссис Прохожи, – сказал один из мужчин, державших меня за руки.

– Что, и другие были?

– Нет ничего лучше свадьбы, – сказал другой мужчина. – Ничего, кроме…

Мистер Мужлане ткнул его локтем, и тот замолк.

– Кроме чего? – спросила я, снова начиная вырываться.

– Да тихо вы! – прикрикнула миссис Прохожи. – Я шпильку уронила! Вы что, хотите выглядеть пугалом на собственной свадьбе?

– Да!

Через десять минут меня, причесанную, со связанными за спиной руками и в криво сидящем на голове венке, отконвоировали к маленькой деревенской церквушке. Через мгновение я стояла у алтаря с мистером Горожанинсом, который, в отличие от меня, был в опрятном костюме. Он счастливо улыбнулся мне, а я в ответ скорчила рожу.

– Мы собрались сегодня перед очами Господа нашего, дабы соединить этого мужчину и эту женщину…

Я сопротивлялась, но безрезультатно.

– Это венчание незаконно! – крикнула я, пытаясь переорать священника.

Тот дал знак служителю, и мне заклеили рот пластырем. Я снова принялась брыкаться, но на мне повисли четверо крепких фермеров, и ничего не вышло. Словно под гипнозом я наблюдала за процедурой венчания, за счастливо всхлипывающими под сводами церкви деревенскими жителями. Когда дошло до обетов, моей головой кивнули и вдвинули палец в кольцо.

– Ныне объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту.

Мистер Горожанине наклонился ко мне. Я попыталась отодвинуться, но меня крепко держали. Новобрачный горячо поцеловал меня в пластырь. По толпе прокатился восхищенный шепот.

Под аплодисменты меня поволокли к выходу, осыпая конфетти и устанавливая для фотографирования. Для этого пластырь сняли, так что я смогла выразить свой протест.

– Насильственное венчание законом не признается! – возопила я. – Отпустите меня немедленно, и я, может быть, не донесу на вас!