Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

Судя по дорожке от его кресла до подоконника, вытоптанной в ковре аж до самых половиц, он часто прогуливался этим маршрутом. Имелась еще одна дорожка, от дверей до бокового столика, но я не могла понять, кто ее протоптал. Судя по ограниченности этого персонажа, аукционист являлся всего лишь генератом класса С9. Это объясняло, почему так трудно было убедить его изменить хоть что-нибудь.

– Тут все идет по однажды заведенному порядку, – добавил аукционист, – и мы не очень любим перемены.

Он подошел к столу, повернулся ко мне и погрозил пальцем.

– И поверьте, если вы попробуете устроить что-нибудь на аукционе, я аннулирую вашу ставку.

Мы уставились друг на друга. Мой план не срабатывал.

– Чаю с пирожными? – предложил аукционист, снова подходя к окну.

– Спасибо, – ответила я.

– Отлично! – живо отозвался он, потирая руки и возвращаясь к столу. – Говорят, ничто так не освежает, как чашечка чая!

Он нажал кнопку селектора и произнес:

– Мисс Питтман, не принесете ли чашечку чаю?

Дверь немедленно открылась и появилась секретарша с подносом, уставленным чайными принадлежностями. Английская роза лет двадцати семи, одетая в летнее платье в цветочек и бежевый кардиган.

Мисс Питтман двинулась по вытертым до блеска половицам к боковому столику. Она сделала книксен и поставила поднос рядом точно с таким же, оставшимся с прошлого раза. Старый чайный поднос девушка выбросила в окно, и до моего слуха донесся слабый звон бьющейся посуды. Я заметила большую груду битой чайной посуды под окном, когда пришла. Секретарша постояла немного, стиснув руки.

– Мне… мне налить вам чаю? – спросила она, вспыхнув.

– Спасибо! – воскликнул мистер Филипс, возбужденно расхаживая между окном и столом. – С молоком и…

– …и один кусочек сахару, – застенчиво улыбнулась девушка. – Да-да, я знаю.

– Уж конечно! – улыбнулся он в ответ.

Затем последовала очередная часть этой странной шарады. Аукционист и секретарь передвинулись к той точке, где две вытоптанные тропинки сходились ближе всего – на внешние границы своего существования. Мисс Питтман держала чашку за ручку, стоя на самой кромке между ковром и вытертыми до блеска половицами и вытянув руку вперед как можно дальше. Мистер Филипс сделал то же самое со своей стороны. Он мог коснуться чашечки кончиками пальцев, но, сколько ни тянулся, схватить ее ему не удавалось.

– Позвольте, – сказала я, не в силах дольше выносить это жестокое зрелище, и передала чашку от одного к другому.

Сколько чашек чаю бесполезно остыло за последние тридцать пять лет! Насколько же непреодолимы разделяющие их шесть футов пола! Кто бы в Кладезе ни занимался расстановкой событий в этой книге, он явно обладал недобрым чувство юмора.

Мисс Питтман вежливо присела и удалилась. Аукционист проводил ее взглядом и сел за стол, жадно глядя на чашку. Облизнулся, потер в предвкушении кончики пальцев, затем сделал глоток и принялся с наслаждением смаковать напиток.

– Боже мой! – бессвязно пробормотал он. – Даже лучше, чем я думал!

Он отпил еще и зажмурился в полном блаженстве.

– О чем бишь мы? – спросил он. Я глубоко вздохнула.

– Я хочу, чтобы вы купили свиней отца Джонни по предложению неизвестного покупателя как можно ближе к началу двести тридцать второй страницы.

– Это совершенно невозможно! – сказал аукционист. – Вы просите меня изменить действие! Мне придется обратиться к более высокому начальству.

Я протянула ему беллетрицейское удостоверение. Не в моих правилах прибегать к такому, но я уже начала отчаиваться.

– Я здесь по официальному делу, санкционированному Советом жанров через Главное текстораспределительное управление.

По-моему, мисс Хэвишем вела бы себя именно так.

– Вы забываете, что мы уже не подпадаем под модернизацию для переиздания, – отрезал он, бросая мне удостоверение через стол. – У вас нет здесь полномочий, стажер Нонетот. По-моему, беллетриции следует очень хорошо подумать, прежде чем вносить изменения в книгу без одобрения ее обитателей. Так Глашатаю и передайте.

Мы уставились друг на друга, зайдя в дипломатический тупик. Но тут мне в голову пришла идея, и я спросила:

– Сколько вы служите аукционистом в этой книге?

– Тридцать шесть лет.

– И сколько чашек чаю вы за это время выпили?

– Включая последнюю?

Я кивнула.

– Одну, – ответил он.

Я подалась вперед.

– В моих силах устроить так, что вы сможете пить сколько угодно чаю, мистер Филипс.

– Да? – Он сузил глаза. – И как вы это сделаете? Вы исчезнете, как только добьетесь своего, и я никогда больше не сумею взять чашку у мисс Питтман!

Я встала и подошла к столику с чайным подносом. Столик был маленький, лубовый и почти пустой. Кроме подноса на нем стояла только ваза с цветами. На глазах у мистера Филипса я взяла столик и переставила его ближе к окну. Аукционист потрясенно взглянул на меня, встал, подошел к окну и осторожно коснулся столика и подноса.

– Оригинальная идея, – сказал он, ткнув в мою сторону сахарными щипчиками, – но это не поможет. Она D-7 – она неспособна изменить свой образ действий.

– У D-7 не бывает имен, мистер Филипс.

– Это я дал ей имя, – тихо ответил он. – Вы напрасно тратите время.