Клад вечных странников

Она раскрыла заранее подпоротый чехол подушки, свернула трубочкой заветное письмо и осторожно засунула его внутрь, к ломко шуршащей старой бумаге.

«Черт, надо было дать ей иголку, чтоб зашивала подушку в кадре!» — подумал телеоператор, но тотчас утешил себя тем, что все и так хорошо получилось. Трогательно!

В самом деле, все получилось очень хорошо и трогательно. Сюжет показали сначала в «Новостях», потом в праздничной передаче 9 Мая, потом еще несколько раз повторяли.

Мария Васильевна грелась в лучах славы и даже несколько помолодела, потому что оказалась необычайно телегеничной и чудненько выглядела на экране. Ее муж какое-то время дулся, потому что его из сюжета беспощадно вырезали. Ну а Кате все эти телевизионные забавы доставили немало страданий.

— Фу, Старостина, и квартира же у вас! — воскликнула, чуть завидев ее, одноклассница Лариса Карамзина, которую возили в школу на «Мерседесе» и с охранником. — На потолке трещины, обои старые… Как можно жить в таком сарае, не понимаю!

— Ха! Они что, не нашли в нашем городе никого получше, чтоб по телевизору показать? — спросила Оксана Мальцева, самая красивая девочка в классе. — Представляю, сколько народу сразу выключили свои ящики, как только увидели эту лягушку!

— Ох, Старостына, видэла я тэбя вчэра по тэлэвизору… — с обворожительным акцентом сказала учительница физкультуры, красивая латышка Зоя Ефимовна. — Это жэ надо — так скрючытся на стулэ! Можно подумат, у тэба сколиоз.

— Ах, Старостина, кажется, я зря поставила тебе пятерку в четверти! — округлила глаза преподавательница домоводства Лидия Константиновна. — Как же ты могла так наплевательски отнестись к памяти бабушки и не докончить ее вышивку?!

Наверное, полмесяца длились издевательства разного рода и прекратились только благодаря каникулам. Катя уехала в лагерь и постаралась забыть обо всем. Она вообще очень хорошо умела забывать неприятности и со временем прочно вытеснила из памяти не только телепередачу и подначки одноклассников, но и то знаменитое письмо, из-за которого на нее обрушились все эти гадости.

* * *

— Внимание! — крикнула от окна Маришка, и до Ирины донесся свист.

— Ой матушка-засту… — начала баба Ксеня, но Ирина уже прижала руки к ушам и нагнула голову, как велел Петр. Краем глаза успела увидеть, что рядом на диво слаженно скрючились баба Ксеня и Маришка. Ну что ж, кое-чему успели научиться! Все-таки Петр сносит уже восьмую сосну, а привычка беречься приходит к человеку, наверное, быстрее всех других.

В окно понесло воздушной волной, потом сдавленно громыхнуло. Кровь на миг прильнула к вискам, глазам, но тотчас и отхлынула, хотя, когда Ирина перестала жмуриться и разогнулась, все вокруг некоторое время еще колыхалось в кровавом тумане.

«Да ладно, это еще ничего, — подумала она. — А Сергей, Петр и Виталя вообще практически в эпицентре взрыва! Могу себе представить, как они себя чувствуют!»

Маришка осторожно выглянула в окно и доложила:

— Все нормально. Пошли другое дерево ладить.

«Ладили», насколько знала Ирина, следующим образом. У очередной сваленной сосны Сергей и Виталий проворно обрубали самые разлапистые ветви, потом прицепляли ее к бамперу джипа, Сергей вскакивал за руль и оттаскивал дерево поглубже в лес или на окраину болота. Тем временем Петр привязывал к следующему дереву две гранаты на разной высоте — одну выше, другую чуть пониже. Когда Маришка спросила, почему привязывать надо именно так, а не иначе, Петр объяснил, что дерево переломится в ту сторону, где нижняя граната. Это тоже были «маленькие хитрости большого пожара», как выразился Сергей.

Петр работал точно: деревья ложились комлями к лесу, вершинами к деревне, чтобы не приходилось их лишний раз ворочать, привязывая к джипу. Когда Сергей возвращался, Петр посылал их с Виталей в укрытие (эту роль с успехом исполняла небольшая, но глубокая канавка, очень кстати случившаяся неподалеку от «полигона» и совершенно сухая по причине затянувшегося бездождия), затем вставлял в гранаты чеки с привязанными к ним веревочками и осторожно отходил в укрытие сам. Раздавалось три свистка — сигнал опасности, а через полминуты — очередной взрыв.

Эти мгновения, пока Петр, осторожно раскручивая мотки веревок, отступал к окопчику, были самыми опасными. Сначала он решил использовать леску, но первый блин чуть было не вышел страшным комом, когда скользкие, тугие белые нити зацепились одна за другую в самый ответственный момент, и Сергей с Петром вынуждены были выбраться из укрытия и распутывать их, хотя рвануть могло каждую минуту, от каждого неосторожного движения.

Ирина, баба Ксеня и Маришка стояли у распахнутого окна и смотрели на них. Дом бабы Ксени располагался ближе других к «полигону», и Петр накануне потратил немало слов, пытаясь уговорить женщин перейти к соседкам, в избу подальше. Маришка, впрочем, его просто не услышала. Она порывалась хоть как-то участвовать, хотя бы лапник обрубать, но Петр даже слышать ничего не хотел.