Клад последних Романовых

— Ладно. Только давайте уже побыстрее, мне еще ужин готовить. — Денис расплылся в радостной благодарной улыбке. — Тушин Андрей Петрович, девяностого года рождения. Проживает в городе Тюмень, Пятый Степной переулок, дом, кажется, десятый. Квартиру не помню. Сейчас не работает, сократили, а раньше на каком-то комбинате работал, — усиленно морщась, вспоминала Ольга.

— А он вам, значит, двоюродным братом по матери приходится? — между прочим поинтересовался Денис.

— Ну да. У меня мама сама из Тюмени.

— Да вы что? Повезло вам, что в Питере родились. В Тюмени, наверное, и лета толком не бывает?

— Я там, если честно, и не была никогда, — призналась Ольга. — Далеко и добираться дорого.

— Ну да. Да и место не курортное, — поддакнул Денис.

— Точно. Лучше уж за эти деньги на море съездить.

— Родственник ваш, наверное, тоже обратно не спешит?

— Вообще-то да. Мама говорила, что Андрей сейчас работу ищет, хочет у нас остаться.

— Его можно понять. Он, наверное, здоровый, как все сибиряки, найдет что-нибудь. В инкассацию может пойти или в охрану.

— Ну да. Андрей здоровый, как шкаф, я ему тоже советовала попробовать в охрану устроиться.

— Ну, спасибо вам, что помогли, надеюсь, больше не побеспокою, — приложив руку к сердцу, поблагодарил Денис.

— Станислав Дмитриевич, это Рюмин, — отойдя подальше от Ольгиного подъезда, набрал номер майора Денис. — Зять Севрюгиной в ночь убийства был в рейсе. Сейчас еду в компанию проверять его алиби. А племянник Севрюгиной, по свидетельству ее дочери, здоровенный детина размером со шкаф. Я вам сейчас его данные скину, какие раздобыть сумел, пусть ребята по нашим каналам пробьют.

— Отлично, Денис. Пишу.

Продиктовав майору все, что выяснил у Ольги, Денис поспешил в офис компании «ВсеперевезеМ».

Павла Барышникова майор видел впервые, и тип этот ему сразу же не понравился. Его приятные дружелюбные манеры выглядели так, словно их натянули на него, как тесный костюм. Из Павла Андреевича так и лезли природные хамство и грубость. Разглядывая подозреваемого, Станислав Дмитриевич с сочувствием вспоминал секретаршу Панова Дашу. Терпеть навязчивость такого типа, как Барышников, занятие крайне неприятное.

— Присаживайтесь, Павел Андреевич. Майор Авдеев, Станислав Дмитриевич. Я занимаюсь расследованием обстоятельств смерти супругов Пановых.

— Да, я слышал. Ужас что такое! — со скорбным лицом, полным трагизма голосом проговорил Барышников.

Переигрывает, отметил про себя майор.

— Расскажите, пожалуйста, о ваших отношениях с покойным Пановым.

— Ну, у нас с Сергеем Борисовичем были прекрасные отношения. Он был человеком очень культурным, вежливым, к сотрудникам не придирался. Если у меня случались какие-то обстоятельства, всегда шел навстречу.

— А какие, например, у вас случались обстоятельства? — мягко поинтересовался майор.

— Да всякие бывали. Ну, болел там, например, или вот когда Пановых убили, я как раз накануне отпросился, приятель ко мне армейский приехал в гости из Астрахани. Давно с ним не виделись, встречу надо было отметить, я Панову все объяснил, что с утра выйти не смогу, он не рассердился, сказал, сам до работы доберется.

— Значит, седьмого утром вы за шефом не заезжали?

— Нет. Я же уже объяснял вашим сотрудникам, да и вам вот, — с простодушной улыбкой пояснил Барышников.

— Ну, хорошо. А какие отношения связывали вашу сестру Елизавету Барышникову с Сергеем Борисовичем Пановым?

— Сестру? — переспросил Барышников, пытаясь стремительно решить, какая именно линия поведения будет верной, и мыслительный процесс как на экране отпечатывался на его лице. — Ну, они были знакомы. Сергей Борисович даже пробовал ухаживать за ней. Но у Елизаветы жених есть, поэтому она ему отказала. Больше они не встречались, — солидно, изображая порядочного мещанина из какой-то бездарной пьесы, проговорил Барышников, наслаждаясь собственной благопристойностью.

— Ах вот как? А мне рассказывали, что вы специально свели сестру с Пановым, всячески поощряли их роман и даже рассчитывали развести Панова с женой и выдать за него собственную сестру, а когда план не выгорел, пытались шантажировать. Требовали денег, угрожали. Но натолкнулись на жесткий отпор и были даже уволены.

— Это что за хрень? — возмущенно воскликнул Барышников, но тут же спохватившись, снова попытался натянуть на себя личину добропорядочности. — Это клевета и происки завистников! Ничего подобного не было. Это вранье от начала и до конца!

— Вот как? Получается, ваша сестра вас оклеветала? — огорченно уточнил майор.

— Сестра? — Барышников был сражен наповал.

— Именно. Она не просто рассказывала о ваших планах, она хвасталась направо и налево ловкостью, с какой вы заманили Панова в ловушку, и что теперь, когда он отказался жениться на Елизавете Андреевне, вы непременно припрете его к стене и вытрясете из него немерено денег.

— Курва болтливая! — сорвался Барышников, но снова спохватился. — Извините. Вырвалось. Вечно она со своими розыгрышами, наболтает глупостей, а люди верят.