Клад последних Романовых

— Спасибо вам, товарищ Будников, — торжественно проговорил капитан, входя в палату. Он, конечно, представлялся в первый свой приход, да только Демьяну Григорьевичу не до того было, а переспросить тоже не мог. — Помогли опасную преступницу задержать. Старуха эта у нас давно на примете, да все по мелочи попадалась, самогон гнала или там барахлом каким-то приторговывала, а вот теперь прихватили мы ее вместе с внучкой.

Демьян Григорьевич вытаращил недоуменно глаза.

— Да, есть у нее внучка. Семнадцать лет. Вдвоем они тебя на пустырь тащили. У нас на этом пустыре за последний год три неопознанных трупа было найдено, — рассказывал воодушевленный успехом милиционер. — Никак не могли раскрыть дело, а тут такой подарок! Да, а про старуху-то, она же при прежнем режиме известной личностью была. Ганка-Прорва. Я сам в деле ее фотокарточку видел. Красавица, не хуже какой-нибудь княгини. Когда молодая была, в банде состояла, банки они громили и сейфы в страховых обществах и на фабриках. Марухой главаря была. Сам он давно на каторге окочурился, а она отвертелась, прикрыли ее свои. Потом бордель держала на Лиговке. Да такой, что туда и важные шишки заглядывали. Потом власть поменялась, она из виду пропала, но наши информаторы говорят, что и тогда подпольно шалман держала, краденым торговала. Продуктами спекулировала, а сейчас совсем старая стала, вот и промышляет чем может. В общем, спасибо за помощь в поимке опасной преступницы. Выздоравливайте. Документы мы вам восстановим, ну, а если что надо, ну мало ли там, газеты или телеграмму домой дать, то не стесняйтесь.

Демьян Григорьевич не постеснялся. Написал на имя Ленинградского управления ГПУ просьбу об оказании материальной помощи как пострадавшему от рук бандитов. И получил ее, а заодно уж и книги, и газеты от комсомольской ячейки ГПУ.

Выздоравливал Демьян Григорьевич очень долго. Потеря крови, невозможность нормального приема пищи. Да еще и вынужденная немота. Настрадался, ослаб. Тут уж не до поисков бриллиантов. Из больницы Демьян Григорьевич выписался лишь через месяц. Бледный, худой, с запавшими глазами, с безобразным шрамом на горле.