Кирпич из Лондона

— А дальше ничего, — развел руками Роман. — Я пришел к вам рассказать об этом, чтобы продолжить игру.

Офицеры-контрразведчики молча смотрели на Кушакова. Взгляды с заинтересованных становились тяжелыми.

Роман вновь почувствовал себя букашкой, над которой завис армейский ботинок. Точно так же, как в Финляндии. В голове роем пронеслись мысли, чередуя друг друга, путаясь. Он понял, какую глупость сморозил, придя в приемную ФСБ. Сглотнул с трудом слюну в пересохшем горле, схватил стакан, расплескивая, налил себе, залпом выпил. Выдавил из себя улыбку:

— Я вот решил, что могу помочь. Пришел. Рассказал. Я готов под вашим контролем вести оперативную игру.

Офицеры по-прежнему молчали, подавляя его взглядом. Кушаков не выдержал, голос сорвался на фальцет:

— Чего вы молчите?! Скажите уже что-нибудь! Я же никого не предал, никакой информации не передал. Я хотел доказать, что могу быть полезным.

Первым нарушил гнетущую тишину полковник Рожков:

— Почему вы не сообщили эту информацию в вашем территориальном управлении? Вас же туда приглашали, вели беседу. Профилактическую беседу. — Он раскрыл папку, что лежала перед ним, первым документом была копия предупреждения, внизу стояла подпись Кушакова. — Это ваша подпись? — спросил, не повышая голоса, даже чуть равнодушно.

От этого тихого, вкрадчивого голоса Кушакову стало еще страшнее и неуютнее. Захотелось сорваться с места и бежать. Как можно быстрее и дальше.

— Да. Это моя подпись, — кивнул он. — Поймите, в нашем управлении сидят недалекие люди, которые дальше своего носа не видят ничего. Они не знают, как работать с иностранными спецслужбами. По пояс деревянные.

— А вы, получается, знаете, как работать с иностранными разведками? Так? — Полковник Рожков еще сильнее помрачнел.

— Вы неправильно меня поняли. Я не так выразился. Я хотел доказать, что я не предатель, как они дома считают. Я могу быть полезным в игре. Вы можете через меня продвигать ЦРУ дезинформацию.

— Какого рода, вы считаете, мы можем через вас продвигать дезинформацию? — вступил в разговор второй офицер, который не представился.

— Я не знаю. Вам виднее, — пожал плечами Кушаков.

— Вы полагаете, что в вашем управлении нет специалистов по борьбе с иностранными разведками, поэтому и обратились к нам? Так? — Рожков буквально сверлил Романа взглядом, в голосе слышалось раздражение.

— Ну да.

— А вы не думали, что они хорошо работают и пресекают устремления иностранных разведывательных сообществ на дальних подступах? От этого и нет там шпионов?

Агент Растесс понял, что нужно срочно сворачиваться и линять отсюда, пока его вновь не усадили за полиграф. Что-то ему подсказывало, что сейчас он его не пройдет столь же блестяще. Руки непроизвольно скрестились на груди, а ступни ног показали на дверь.

— Я думал. Но ведь хотел как лучше, — промямлил Роман.

— Или вы что-то успели передать? — Полковник Рожков в упор смотрел на него, отслеживая реакцию его зрачков.

Кушаков выдохнул, взял себя в руки, ладони на стол, выпрямился, расправил плечи, подбородок вверх:

— Я офицер правоохранительных органов и не буду передавать противнику никаких сведений. Попытался затеять оперативную игру. Теперь осознал, что это не нужно было делать. Поступил по-мальчишески. Глупо. Прошу прощения.

Рожков прервал его и заговорил сам, четко, чеканя каждое слово:

— Вы точно ничего не передавали иностранным разведкам? Вспомните. Хорошо подумайте и вспомните. Чистосердечное признание…

— В сто пятый раз я официально заявляю, что никакой информации я не передавал ни одной иностранной разведке, — с пафосной обидой в голосе тут же отреагировал Роман.

Полковник Рожков недобро усмехнулся, потер лоб:

— Тогда нам с вами не о чем разговаривать. Не выписывать же вам второе предостережение. — Он поднялся, давая понять, что встреча окончена, и сказал напоследок: — Занимайтесь своим делом, Роман Анатольевич, а оперативные игры с иностранными разведками оставьте профессионалам. Игры с дьяволом всегда заканчиваются плохо для тех, кто продает ему душу, вне зависимости от того, какими побудительными мотивами он руководствуется.

Кушаков тоже встал, с театральностью слегка наклонил голову:

— Честь имею.

— До свидания.

Рожков и сопровождающие офицеры, не подавая руки, вышли первыми. За дверью стоял контролер, он чуть махнул рукой, показывая, чтобы Роман освободил помещение. Он взял со стола целую бутылку воды, сунул в карман куртки. Початую допил из горлышка, поставил на стол. Достал носовой платок и обтер стакан, из которого пил, бутылку и поверхность стола, за которым сидел.

Спроси у него сейчас, для чего он это сделал, он не смог бы внятно ответить. Просто психологически не хотел оставлять свои отпечатки пальцев здесь.

Щукин

Когда раздался телефонный звонок по телефону оперативной связи, полковник Щукин сразу схватил трубку:

— Щукин.

— У тебя еще инфаркт миокарда не приключился?

— Не дождешься. Буду я еще умирать от разрыва сердца из-за какого-то шпиона. Чего он там? Испугался и все признал?

Из трубки раздался громкий смех: