Кирпич из Лондона

Через час наружное наблюдение доложило, что задержание отделом Кушакова прошло не совсем гладко. Судя из перехвата, Кушаков стоял на резервном пути отхода бандита, тот туда и пошел… На Кушакова. Тот не успел вынуть пистолет, завязалась потасовка. Бандита он повязал, но у самого повреждена голова, нога, хромает сильно.

В кабинете воцарилась тишина. Все смотрели на полковника.

— Молодец, Ромка! — улыбнулся Щукин. — Ей-богу, молодец! — Перехватив недоуменные взгляды присутствующих, пояснил: — Вы еще не поняли его? Ну, вы даете! Он понимает, что сейчас мы за ним будем наблюдать, поэтому сваливает на больничный, усыпляет бдительность и улетает на тайник. Утром улетел — ночью вернулся. Скрытно проник в свою квартиру. И все. Концы в воду.

— Как это незаметно уйдет из квартиры? — недоуменно спросил Уланов.

— Он же знает, как мы работаем. Известно обо всех методах работы, приемах. Не знаю как. Могу лишь предположить, что поднимется наверх и через чердак выйдет спокойно в соседний или дальний подъезд. И пока наши будут лузгать семечки под его подъездом, он будет напевать себе под нос песенку о том, сколько там тысяч метров под башмаком. Оставит телефон дома. Ну, это для примера. Я бы рассматривал как один из вариантов.

Воцарилась тишина.

— Да ну! Неужели такой продуманный черт?

— Могу поспорить на бутылку коньяка. — Полковник Щукин стал весел и азартен. — Аркадий Викторович, ты его поставил на контроль по «Розыск-Магистрали»?

— Сразу же, как попал в поле нашего зрения. Как только он покупает билет, любым способом, хоть через интернет, мы тут же будем знать, — кивнул майор.

— А если он покупает в аэропорту? Приехал, купил, полетел. Багажа нет. Поднялся в самолет перед самым вылетом. До аэропорта час пилить. Если в ночное время, то, пока дежурный всех нас соберет да до аэропорта доберемся, он как раз на полпути будет. Пять часов лету до Москвы, столько же и до Питера.

— Выставляться в аэропорту и там брать? — с тревогой в голосе спросил Уланов. — А что мы ему предъявим? Даже если мехом внутрь вывернем? Скажет, не мое, подбросили, попросили передать.

Щукин выпустил струю табачного дыма в потолок.

— Правильно мыслишь, майор. Правильно.

Командированные из Москвы до этого сидели молча, попивая бессчетные кружки кофе, а после слов майора спросили:

— И что предлагаешь, Иван Андреевич?

— Пусть летит. Вы его там и примете, сначала на «хвост» сядете, только осторожно, мягко, с любовью и нежностью. А потом на тайнике возьмете. Жестко. С пролетарской ненавистью. Ребята, только не профукайте. Обидно будет. Столько трудов коту под хвост.

— Не переживай, Андреевич! Там-то мы его не упустим. Прищучим!

— А что теперь делать?

— Ничего. Сидим, ждем доклада, — покачал головой Щукин. — Кушаков сегодня в героя поиграл. Ему сейчас больничный нужен. Кровь из носа как нужен. Если я прав, то «наружка» скоро нам сообщит, что его или в больницу потащат — но там могут положить, а ему это не нужно, — или в травмпункт. Там все прозаичнее. Дадут справку, наутро в госпиталь МВД, открывает больничный, и все, кури бамбук!

Под утро позвонил Галкин и сообщил, что Кушаков с сослуживцем Романовым съездил в травмпункт.

Сотрудники оперативно-поискового отдела скопировали медицинские документы, забрали рентгеновские снимки под видом внезапной проверки из Министерства здравоохранения. Пришлось скопировать все записи за сутки и изъять рентгеновские снимки всех пациентов. Обещали вернуть через сутки.

У Кушакова рассечена кожа на голове, есть признаки небольшого сотрясения. Симптомы — головокружение, подташнивает. С ногой тоже ничего страшного, ушиб, растяжение. На ребрах гематома, трещин, переломов не установлено.

— Не установлено, — усмехнулся Щукин. — Чисто чекистский термин. Доктора так не выражаются.

Он повернулся к москвичам:

— Летите домой. Готовьтесь к встрече. Либо у вас, либо в Питере. Уведомление я на вас тоже замкну. Думаю, что на днях он у вас объявится. Сумеете Санкт-Петербург воодушевить на работу по нему? А то он Москву и Петербург знает как свои пять пальцев. Вон бросили коллеги, чтобы не расшифроваться.

— Теперь никто его уже не бросит. Будем пеленать, — заверили московские гости.

На том и расстались.

За Кушаковым установили плотное наблюдение. По совету Щукина скрытно разместили на чердаке дома Романа несколько камер. Камеры в квартире отсматривали в режиме реального времени, боясь что-либо пропустить.

По квартире Кушаков ходил, не хромая, не хватаясь за голову, мол, сильная боль. А ходил он много. Из угла в угол. Метался. Много пил чая, кофе.

Телевизор работал громко, как будто он хотел заглушить микрофоны. Компьютер с отформатированным диском стоял на столе. Он попытался самостоятельно установить операционную систему на него, не получилось. С телефона проверял электронную почту, в том числе и на том ящике, с которого попросил экстренную связь.

Выйдя из подъезда, поймал такси, съездил в госпиталь, открыл больничный лист. На улице, в госпитале хромал, делал остановки якобы для восстановления сил. Постоянно проверялся, не ведут ли за ним слежку.