Кипящая переправа

Шубин и Ахметов оставили возле Пака свои вещмешки и двинулись прямо на восток. Первая попытка продвинуться вперед оказалась неудачной: они едва не угодили в середину немецких укреплений, едва не свалились в немецкий окоп. Пришлось отползти назад, попробовать пройти вперед в другом месте. Наконец они нашли место, где окопы были расположены реже, на расстоянии друг от друга. Как видно, немцы не видели смысла охранять заболоченный участок, через который все равно никто не мог прорваться. Нашли место, где между двумя окопами имелось расстояние метров сорок, к тому же там была небольшая заболоченная ложбина. Это было то, что надо. Шубин и Ахметов проползли по ложбине – и перед ними открылось пространство, заполненное водой, из которой кое-где торчали кусты. Разведчики сделали несколько шагов. Где-то было глубже, где-то – мельче. В общем, это было знакомое им болото. Тогда они развернулись и направились к тому месту, где оставили Пака с пленным.

По дороге Шубин решил для себя один вопрос. И когда они отыскали нужное место, он подошел к Генриху Курцу и сказал:

– Наша договоренность остается в силе. Если ты будешь молчать, перейдешь на тот берег живым и невредимым. Но придется идти через болото. Идти через него со связанными руками невозможно – в болоте то и дело приходится хвататься за кусты и траву, да и палку надо нести, которая при случае тебя выручит. Поэтому я тебя сейчас развяжу. Кляп, конечно, тоже выну. Вот так.

И он развязал пленного.

– Так ты даешь обещание молчать, не попытаешься нас выдать? – спросил он у ефрейтора.

– Да, я буду молчать, – пообещал Генрих Курц и, немного помолчав, добавил: – Я очень хочу жить.

И они вновь направились к Вазузе, на этот раз вчетвером. Самый опасный момент был, когда они проползали между двумя немецкими окопами. Из одного доносились чей-то смех и звуки губной гармоники. Наверняка у ефрейтора Курца в этот момент возникло сильное желание остаться здесь, среди своих. Стоило ему открыть рот – и они все погибли бы. Поэтому Шубин достал финку и поднес ее к самому горлу пленного. То ли «наглядная агитация» подействовала, то ли Курц и не собирался нарушать свое обещание, но он не стал кричать, и они благополучно добрались до болота. Спустились в воду и направились на восток, к другому берегу.

Преодоление болота далось им нелегко. Курц ужасно боялся болота и не умел по нему ходить. Он то и дело застревал в трясине, и его приходилось вытаскивать. Он не делал попыток крикнуть, позвать на помощь немцев. Но он стонал, кряхтел, то и дело звал на помощь разведчиков. В общем, без него они бы перебрались на другой берег в два раза быстрее. Но Шубин все время помнил, что немец – источник важных сведений для командования, а потому он нужен.

Но вот почва под ногами стала суше, болото заканчивалось. Теперь разведчикам грозила другая опасность – дозорные из частей 31-й армии могли принять их за немецких лазутчиков и открыть огонь. Что же делать? Каждую минуту кричать «Не стреляйте, мы свои»? Шубин придумал другой выход. Он негромко запел: «Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой…» И сказал Паку:

– Давай, Юра, подпевай. Только негромко.

– А мне почему нельзя подпевать? – обиделся Наур Ахметов.

– Понимаешь, Наур, с твоим акцентом у бойцов 31-й армии может возникнуть сомнение, кто поет, – объяснил Шубин. – Ничего, мы с Юрой и вдвоем справимся.

Так, распевая песню про Катюшу, разведчики и выбрались на берег. Здесь их встретили бойцы передового поста.

– Вы кто такие? – спросил один из них. – Что за народный хор?

– Я капитан Шубин, – ответил Глеб. – Разведгруппа 20-й армии, возвращаемся с задания.

– А, вы та самая группа! Нас о вас предупреждали, – сказал солдат. – А зачем же вы песни пели?

– А вот чтобы вы нас по ошибке за фрицев не приняли и на месте не положили, – ответил за Шубина Ахметов.

Их проводили к командиру батальона, а оттуда – к штабу дивизии. И спустя несколько минут разведчики уже на полуторке ехали в штаб родной 20-й армии.



Глава 14

Ахметова и Пака Шубин отпустил к себе в роту, ужинать и отдыхать. Ефрейтора Курца отправил в армейский отдел «Смерш». А сам направился в штаб. Здесь повторилась сцена, которая случилась уже несколько дней назад, когда Шубин вернулся с предыдущего задания. Снова он застал полный штаб военачальников, которые ждали его сведений. Снова он достал свои ставшие уже знаменитыми на всю армию карты, разложил их на столе и стал докладывать.

– Вот здесь, на этом участке, – он показал на карте заштрихованный прямоугольник, – располагается немецкий стратегический резерв. Он основательный: в него входят 36-я пехотная дивизия, бригада самоходных орудий, танковая бригада, и при нас подошла еще одна бригада самоходок.

При этих словах Шубина военачальники переглянулись.