Кипение страстей

– Может быть… А может быть он догадывался о своей не гениальности… Так или иначе, но Юрий Базилевский решает подставить свою жену. Самое лучшее, считает он – свалить на неё убийство. Он заявляется в «Бриг». Сообщает Ирине, что он и есть тот самый обманутый муж Элен Максимовой. Пускает слезу. Ирина делает вид, что сочувствует ему. Но на самом деле ей абсолютно безразлично страдает Базилевский или нет. Через некоторое время, она выпроваживает его. Базилевский делает вид, что собирается уходить, но неожиданно оборачивается, хватает ни о чём неподозревающую Томашевскую и бьёт её головой о косяк.

– Ну, и ну! – вырвалось у Мориса.

– Когда Томашевская сползает на пол, Базилевский оставляет в её руке волосы своей жены, которые получил от Элен в виде сувенира ещё во времена их трепетной влюблённости. В комнате он оставляет на столе взамен стакана из «Брига», принесённый с собой из дома стакан, на котором отпечатки пальцев и губ Элен. Тут же он роняет её губную помаду. И оставляет письмо – главную улику против Элен, как считает Базилевский.

– По-моему это перебор, – заметил Морис.

– Меня тоже с самого начала насторожило такое обилие улик. При том, вроде бы неопровержимых, и я стала думать, кто кроме самой Элен мог достать все эти вещи. Только тот, кто живёт в её доме. Сын Элен отпадает, остаётся муж.

– Вам не показалась эта версия кощунственной? – спросил Морис.

– Показалась, – задумчиво проговорила Мирослава, – но я всё тщательно взвесила и пришла к выводу, что она является единственной из всех возможных…

– И так, вы снова успешно раскрыли дело, – сказал Морис, – но все лавры, естественно, достанутся этому Казаринову, как вы выразились, – добавил он с иронией, – замечательному российскому оперу.

– Ну не все! – рассмеялась Мирослава и воскликнула, – уже без двадцати одиннадцать. Я иду в свой кабинет. С Элен поговорю с глазу на глаз.

– Хорошо, – произнёс Морис холодно.

Мирослава прошла в свой кабинет. Было уже без десяти одиннадцать.

***

К воротам подъехала белая «Ауди».

Элен Максимова вышла из машины вместе с сыном. Она подошла к воротам, дотронулась до звонка. Издав нежную трель лесной птицы, ворота разъехались.

Элен держала мальчика за руку, и он шёл рядом с матерью, старательно не глядя по сторонам.

… В кабинет Мирославы влетел Морис.

Она подняла голову и удивлённо взглянула на него.

– Вы видели сына Элен?! – воскликнул Морис.

– Да…

– Что да?! На кого он похож? – горячо прошептал Морис.

– Не знаю, – задумчиво ответила Мирослава, – может на бабушку или на дедушку… Я читала, что гены передаются через поколение…

– Бог мой! – воскликнул Морис, – какая бабушка?! Какой дедушка?! Вот, уж, не ожидал от вас!

В глазах Мирославы появился интерес.

– Вы, что Дениса не видели?! – почти кричал Миндаугас.

– Видела. Но…

– Что но?! – громко воскликнул Морис, – сын Элен и Денис Ферсонов похожи, как две капли воды.

– Ты преувеличиваешь, – заметила Мирослава.

– Ничуть!!!

– Но это невозможно!

– Невозможно, – покорно согласился Морис, – но факт!

– Видишь ли, сказала Мирослава, – когда Юрий заподозрил жену в неверности, он сделал анализ и удостоверился, что сын его.

– Вам сказал об этом Базилевский? – усмехнулся Миндаугас.

– Нет, Казаринов. Они выяснили это в ходе следствия.

– Ну и что?

– Как это, ну и что? – спросила Мирослава, – это значит, что сын Элен не может быть от Дениса.

– А я и не утверждал, что он сын Дениса, – спокойно заявил Морис, – я просто сказал, что они поразительно похожи. Точь-в-точь.

– И что ты хочешь этим сказать? – спросила Мирослава.

– Ровным счётом ничего, – усмехнулся Миндаугас,– разве вам самой не ясно? Это указующий перст судьбы! – произнёс он многозначительно и, посмотрев на их высокий потолок, исчез за дверью.

– А… – протянула Мирослава и улыбнулась, по достоинству оценив эмоциональный порыв сдержанного литовца.

– В нём определённо что-то есть, – внезапно подумала Мирослава о Морисе.

Глава 31

Дверь кабинета снова открылась. И Мирослава увидела Элен. Она была одна. Сына, должно быть, оставила на временное попечение Мориса, который всегда отлично ладил с детьми любого возраста…

Элен Максимова вошла спокойной уверенной походкой. От её подавленности и усталости не осталось и следа.

– Молодец! – про себя подумала Мирослава, а вслух произнесла, – садитесь. Я рада видеть вас такой. Надеюсь, все ваши неприятности позади.

– Благодаря вам, – сказала Элен, – если бы не вы, со мной было бы всё кончено.

– Вы преувеличиваете.

– О, нет! – искренне воскликнула Максимова, – я уверена!

Элен опустила голову и, помолчав несколько секунд, проговорила, – не помню, кто сказал, что человек не зол по природе, злым его делает общество, в котором он живёт. И к этому можно добавить, что человек от природы и не добр. Здесь тоже решающую роль играет общество, так, что, – сказала Элен, – вероятно, я тоже виновата в том, что произошло в моей семье.