Кипение страстей

Все подростки, принимающие участие в строительстве «Города мастеров» получили документально оформленную возможность участвовать в его дальнейшем развитии.

И как пафосно заявил директор фабрики, лично приехавший на строительство, – процветание «Города мастеров» теперь находится в надёжных руках молодого поколения.

Свою речь он закончил не менее торжественно, чем начал, – после окончания школы, милости просим всех! Работать к нам на фабрику. Рабочие места и интересная работа гарантируются!

– Ещё немного, – подумал тогда Денис, – и нашего директора начнут качать на руках.

Вообще-то, как считал не один Денис, директор фабрики Фёдор Михайлович Калита был незаурядной личностью. Родился он в далёком Холмске, окончил школу, и, несмотря на уговоры родных, решительно направил свои стопы в столицу.

С первого раза в институт не поступил. Устроился на работу. Проработав год разнорабочим, сдал экзамены в институт. Закончив его, он получил профессию строителя. Устроился работать прорабом. И снова поступил в институт, на этот раз на заочное отделение. И приобрёл образование химика.

В дальнейшем немало поколесил по стране, осел же в Красове. Женился. Родились две дочери и сын. Но главная полоса в жизни Фёдора Михайловича началась, когда он возглавил фабрику мягких игрушек. Хотя то, что он возглавлял, вначале трудно было назвать предприятием. Ветер гулял в полуразрушенных цехах, а прежним выпуском продукции фабрики хорошо было пугать нехороших дядей, поджидающих в подворотнях припозднившихся прохожих, потому что, увидев «шедевр» выпускающихся на прежней фабрике игрушек, грабитель в лучшем случае убегал с криками: «Люди добрые, помогите! А в худшем мгновенно отдавал концы на месте от испытанного шока.

Калите, пришлось немало поработать. Можно даже сказать, что он переселился на фабрику. Прошёл год. И изумлённые рабочие… получили зарплату.

Поначалу директор казался им весьма странным человеком.

Ну, посудите сами, приходит директор в цех и начинает советоваться с рабочим коллективом, мало того, что советуется, ещё и совместные решения принимает.

Восстановив фабрику, директор мало изменился, разве, что жить стал не в рабочем кабинете, а у себя дома.

На фабрику пришли работать его жена и старшая дочь.

Вообще подбор кадров производился исключительно по деловым качествам. А принцип этнической терпимости был одним из главных принципов директора.

Надо смотреть не на цвет рук, – говорил он, – а на то, как эти руки работают. Головы же это касается в ещё большей степени.

И ещё Фёдор Михайлович Калита был большим сторонником династий.

Он считал, что если отец работает на фабрике, то почему бы здесь же не работать и сыну, а в дальнейшем и внуку и внучке.

При этом он ссылался на опыт японских фирм, и в ближайшем будущем собирался произвести обмен делегациями, а там глядишь, и сотрудничество наладится.

– С нашим атаманом, – шутили рабочие, – нам нечего тужить.

И, вот, теперь Денис, который по утрам, как на крыльях летел на работу, торопил стрелки часов, – скорее, скорей!

Едва дотерпев до конца рабочего дня, он бросился на проходную.

… Придя, домой, Денис не знал, что ему делать – заняться уборкой, поужинать или почитать книгу. Но он не сделал ни того, ни другого, ни третьего…

В маминых плетёных корзинах цвели нежные «Парижанки».

Денис лелеял капризные растения, и они платили ему за заботу щедрым цветением.

Тонкий аромат розовых соцветий витал в воздухе квартиры, делая её просторнее и нарядней.

Денис смотрел на цветы и почему-то думал об Элен.

Внезапно он ощутил, что в комнате становится меньше света, и посмотрел в окно.

Небо у горизонта сначала выцвело, а потом покрылось грязно-сиреневыми разводами. Косые лучи солнца рвались на свободу и пронзали заострёнными концами тяжёлую пелену из нависших туч.

Послышалось далёкое глухое урчание потревоженного в своей норе зверя…

Испуганные листья за окном зашумели, сбились в стаю и притихли.

Сверкнула молния и тотчас прогремел гром.

Первые крупные капли дождя мягко шлёпнулись и стекли по оконному стеклу.

В прихожей раздался длинный резкий звонок.

Денис вздрогнул от неожиданности и подошёл к двери.

Едва он раскрыл её, как в квартиру вошла Элен. Она сорвала с себя мокрый плащ и не повесила его, а бросила на пол. Прошла в комнату, села на диван.

– Элен, – окликнул он её тихо.

Она нервно повела плечами и отвернулась.

И вдруг закрыла лицо ладонями и зарыдала.

Денис присел на краешек дивана и погладил вздрагивающие плечи Элен, её растрепавшиеся волосы, – Элен, милая, не надо, – прошептали его губы.

Он попытался отвести ладони от её заплаканного лица, но она яростно помотала головой и, не разжав рук, рухнула на диван ничком, лишь после этого освободила руки, и уткнулась в подушку.

Он не знал, как успокоить её. Сердце Дениса разрывалось от боли, которую испытывала она, но он не находил нужных слов.

Внезапно её всхлипывания прекратились. Она подняла заплаканное лицо.

И Денис подумал о том, что для него Элен прекрасна в любом виде.

– Мне страшно, – сказала Элен. Неожиданно она протянула к нему обе руки. Он принял их и осторожно сжал.