Кёсем-султан. Заговор

Мысли шейх-уль-ислама прочесть было и того проще. Осознав, насколько обнищала казна, султан Ибрагим начал лихорадочно искать деньги. Не придумав ничего лучше, ввел налоги для духовенства. Имамы, естественно, возмутились, но поделать ничего не могли до тех пор, пока не объединились с янычарами, тоже страдавшими от нехватки средств. Союз, конечно, противоестественный и временный, однако вот прямо сейчас… Прямо сейчас он невероятно к месту пришелся, дар Аллаха, не иначе. Поддержка законоучителей, от высшего улема до последнего кади, придавала янычарскому восстанию не просто смысл – она делала этот бунт в некотором роде священным. А это ведь уже совсем другое дело…

С визирями и прочей знатью тоже все было понятно. Безумие и непредсказуемость Ибрагима привели к тому, что за два года сменилось трое… то есть, конечно же, уже четверо главных визирей, учитывая Ахмед-пашу, «тысячу кусков». Ибрагим назначал на ответственные государственные должности тех, кто находил ему наложниц попикантней, а ведь далеко не каждый паша захочет стать торговцем живым товаром! И далеко не каждый паша пожелает, чтобы его дочь стала игрушкой в руках безумного сластолюбца!

Одним нужно было возвращение к старым добрым временам, другим – прекращение безумств, потрясавших Истанбул, и никому толком не нужен был султан Ибрагим. Вот только, как выяснилось, заговорщикам нужно было и кое-что еще.

– Кого вы хотите видеть султаном, уважаемые? – прямо спросила тогда Кёсем.

Заговорщики помялись, начали перешептываться. Кёсем грустно усмехнулась, благо сейчас на нее не смотрел никто. Ей в последние годы куда чаще, чем хотелось бы, приходилось напрямую общаться с торговцами, и она твердо усвоила законы базарных рядов: кто в торге первый цену предложит, тот и проиграл.

Первым, как и следовало ожидать, не выдержал янычарский ага. Поистине рубанул, словно ятаганом наотмашь:

– Так ведь… по старшинству, великая валиде. Кто там из шахзаде старший?

Старшим был шахзаде Мехмед, и Кёсем мысленно кивнула, сделав пометку: единой партии пока не существует. Страна слишком потрясена безумствами Ибрагима, чтобы выбирать, кто будет на троне. Присутствующие здесь не сделали выбора «за», они лишь были «против», их сплотило неприятие нынешнего султана, а после его смерти…

После его смерти возможны самые неожиданные союзы и перестановки. Следует быть ко всему готовой и первой попробовать подобрать ключик к каждому из заговорщиков.

– Мы не желаем нарушения заведенного порядка престолонаследия, о великая валиде, – кивнул степенно Абдуррахим-эфенди. – Но если юный шахзаде Мехмед с детства проявляет… скажем так, наклонности… В общем, мы полагаемся всецело на твое суждение, о великая валиде!

Хадидже-первая, сидевшая рядом тихо-тихо, будто мышка, округлила глаза и покрутила головой, словно выражая немое восхищение. Кёсем сама была потрясена. Вот, значит, как! Чтобы ее подкупить, ей даже доверяют выбор наследника!

– Шахзаде Мехмед – обычный для своих лет мальчик, – подумав, сказала она. – Я не вижу причин, по которым ему следует быть отвергнутым. Но меня беспокоит другое. Я не желаю, чтобы одновременно с воцарением шахзаде Мехмеда его братья были убиты. Раз уж у меня не останется сыновей, то оставьте мне хотя бы внуков!

– Госпожа, – голос Мехмеда-паши был даже немного испуганным. Если бы Кёсем могла улыбаться в сложившейся ситуации, она бы непременно улыбнулась. – Госпожа, мы вовсе не желаем смерти твоим внукам! Пусть живут, во имя Аллаха и во славу его! Мы всего лишь хотим, чтобы…

Великий визирь, не признанный султаном, осекся. Ну да, вы всего лишь хотите, чтобы Кёсем-султан согласилась на убийство собственного сына.

Ей хотелось закричать: «Да, вы убьете его, убьете, и я ничего не смогу сделать, я поддержу вас, а теперь оставьте меня в покое!» Разумеется, она не сделала ничего подобного. Вместо этого спокойным тоном произнесла:

– Что ж, значит, решено.

И встала, чтобы уйти, но Хадидже-первая удержала ее за руку. Что, неужто мучения еще не закончились? А ведь, пожалуй, что и да: вон как засуетились тени за занавеской!

– Госпожа, – Софа Мехмед-паша, похоже, решил говорить напрямик. – Мать шахзаде… будущего султана Мехмеда слишком молода, чтобы направлять Блистательную Порту и своего сына. Конечно, благородная кровь Османов творит чудеса, и мы не сомневаемся, что ее сын станет великим султаном…

– Я тоже в этом не сомневаюсь, – отозвалась Кёсем, подавив вздох. Ну вот, кажется, только сейчас начнется то, ради чего и затевалась вся эта встреча. А она так устала, о Аллах!