Кинжал раздора

«Доброе утро, Бартоломью! – Женни открыла глаза и улыбнулась солнечному зайчику на стене. – Неужели вчерашний вечер был на самом деле?»

Женевьева вскочила на ноги. Хотелось петь, совершать подвиги, сворачивать горы. Пока горы и подвиги под руку не подвернулись, пришлось довольствоваться приготовлением завтрака.

– Женни, – всплеснула руками Маленькая бабушка, – мы столько не съедим.

– Вам нужно хорошо питаться! – не оборачиваясь от плиты, строго сказала Женин: она уже и бульон поставила для супа.

Сняла пенку. «Прозрачный, как слеза!» – подумала словами мамы и пожалела, что мама ее не видит.

– Нам уже не нужно столько, – начала возражать прабабушка.

Прадедушка махнул рукой.

– Ничего, пусть варит. Может, кто из молодых людей в гости пожалует. Они в этом возрасте всегда голодные.

– Лекарство! – напомнила Женевьева.

После непродолжительных торгов стороны пришли к соглашению, что Маленькие плотно завтракают, возможно, даже и обедают, а лекарство выпьют только, когда почувствуют себя плохо. Зачем его принимать раньше времени?

«Молодых людей» Женин прождала напрасно, никто не объявился.

– Упражняешься? – Бартоломью вошел к Рафаэлю в комнату.

Раф лежал на полу, поднимая и опуская руки с гирями.

– Красивый фейерверк. Несколько новых видов, – рассказывал Барт.

Раф оставил гири, взял гантели. Раскинул руки, прижал к груди. Барт наклонился, взял освободившуюся гирю, повыжимал ее немного.

– Что ты теперь собираешься делать? – ритмично спросил Раф, стараясь не сбиться с дыхания.

– Как что? У меня столько идей для Рождественского бала! Старик Оричес похлопотал, чтобы меня оформили официальным представителем от мэрии. – Барт наклонился к Рафаэлю и весело сообщил:

– Кое-что можно с музыкантов получить: кого нанимать играть буду выбирать я.

Поймав недоуменный взгляд Рафа, Бартоломью попытался оправдаться:

– Не смотри на меня так. Я что, деньги брать буду? Просто я найму тех, кто согласится дать дополнительные бесплатные концерты зимой. Меланцы у меня скучать не будут!

– Я не о том. – Раф сел, достал резиновые жгуты, закрепил. – Я о Женевьеве.

– Женин… – Барт расплылся в улыбке. – Знаешь, я с ума сошел. Я пытался уговорить мэрию перенести День города на неделю раньше. Я же договорился с артиллеристами, так чего тянуть.

Он рассмеялся.

– На меня как на идиота посмотрели.

– Вы хотите пожениться? – Рафаэль ложился, натягивая жгуты, садился.

Бартоломью удивился вопросу.

– Конечно.

– Когда?

Раф лег, сел.

– Не знаю… – Барт пожал плечами. Он что, задумывался так далеко?

– Я бы на ней хоть завтра женился, – неожиданно выпалил Раф и смущенно поправился: – Я имею в виду, на такой девушке, как она.

Рафаэль сел и отцепил жгуты.

– Ты еще ничего не понимаешь в жизни! – скривился Барт. – Женитьба – это серьезное и дорогое мероприятие. Я не заработаю в этом году на свадьбу. Ты представляешь, во сколько обойдется поставить весь Меланьи на уши и напоить допьяна?

– Зачем? – удивился Раф.

Он встал на ноги, придерживаясь за кровать. Это ему удалось, но вот удержаться было сложно. Мало того, что ноги не очень его слушались, так левая была еще и слабее правой.

– Как это зачем? Я же Медичес! Весь город должен праздновать свадьбу Медичеса.

– А она – Мединос, – напомнил Рафаэль.

Он попытался шагнуть. Покачнулся, но удержал равновесие.