Кинотеатр повторного фильма

Фильм Луи Маля «Мой ужин с Андре» вышел на экраны в 1981 году. Вернее, это был один экран в одном-единственном кинотеатре в Нью-Йорке, где картину, несмотря на убывающее количество зрителей, упрямо крутили в течение шести недель. Затем, после появления восторженной рецензии Роджера Эберта, судьба фильма круто переменилась.

Сюжет картины полностью исчерпывался ее названием, и сейчас трудно поверить, что было такое время, когда ее могли показывать одновременно по всей стране в девятистах кинозалах. Тем не менее, несмотря на предположение одного из героев фильма, что шестидесятые годы были, возможно, последним всплеском свободы перед тем, как человечество окончательно превратилось в сообщество роботов, тогда, в начале восьмидесятых, время, видимо, все еще было шестидесятническим. Впрочем, оно быстро кончилось.

«Мой ужин с Андре» начинается с поездки в нью-йоркском метро. Волли Шоун, широко известный в узком кругу актер и драматург, едет на встречу со своим старым приятелем Андре Грегори, с которым определенно что-то случилось. В свое время Андре был успешнейшим театральным режиссером. Его «Алиса» объехала полмира, завоевала множество премий. Критики называли ее одним из главных достижений современного авангардного театра. А потом Андре все бросил и отправился путешествовать. По слухам, он проводил время в каких-то экзотических местах вроде Тибета и Сахары. Время от времени он ненадолго появлялся в Нью-Йорке и встречался со старыми друзьями. Те впоследствии говорили, что у Андре, видимо, начались серьезные проблемы с головой. Но большинство знакомых вообще старались его избегать. Волли не был исключением. Несмотря на то что когда-то Волли и Андре были очень близки и Андре даже был первым режиссером, оценившим Волли как драматурга и поставившим его пьесу, приятели не виделись уже три года.

Но на днях Волли попал в неловкую ситуацию. Его театральный агент поздним вечером выгуливал свою собачку и случайно встретил Андре Грегори. Совершенно трезвый, Андре стоял, прислонившись к стене какого-то здания, и плакал навзрыд. Он объяснил агенту, что только что посмотрел бергмановскую «Осеннюю сонату» и был поражен словами героини Ингрид Бергман: «Я всегда могла жить только в моем искусстве и никогда в собственной жизни…» Он также выразил желание вернуться в театр. Заинтригованный агент настоял на том, чтобы Волли встретился со своим старым другом.

И вот Волли, маленький лысеющий человечек с обаятельной живой физиономией и смешными оттопыренными ушами, едет на метро из Верхнего Манхэттена в Нижний. Жутковатое нью-йоркское метро начала восьмидесятых. Мрачная подземка с серыми, сплошь разрисованными ядовитыми граффити вагонами и ощущением опасности. Неприглядные, безлюдные, замусоренные улицы Нижнего города. Больше всего на свете Волли хочется домой.

И как человек, который вынужден делать что-то, чего ему ужасно не хочется, Волли начинает играть сам перед собой некоторую роль. В данном случае это полукомедийная самопародийная роль брюзгливого мизантропа-неудачника. Волли вообще склонен к самопародии. Вся его поездка сопровождается внутренним монологом о тяжелой жизни нью-йоркского драматурга, громкими закадровыми жалобами на бедность и неприкаянность, обращенными к какому-то невидимому зрителю. А ему просто ужасно не хочется на этот ужин с Андре.

То, что Волли Шоун, играющий самого себя, – сын миллионера, легендарного Вильяма Шоуна, многолетнего главного редактора «Нью-Йоркера», придает его жалобному монологу дополнительную комичность. И заключительная фраза гремит гротескным «достоевским» пафосом: «Я прожил в этом городе всю свою жизнь… Когда мне было десять лет, я был богачом, аристократом, разъезжающим на такси, окруженным комфортом и думающим только об искусстве и музыке. А сейчас мне тридцать шесть, и я думаю только о деньгах!» Эта роль будет первой микроролью, сыгранной Шоуном в этом фильме. Последовательная смена ролей Волли Шоуна во многом создает динамичность, заменяющую движение сюжета.

И вот солидная дубовая дверь, ведущая в ресторанчик, слишком яркий свет внутри, девушка-гардеробщица славянской наружности, очень красивая и неправдоподобно живая, совсем не экранная, выдает номерок, чтобы исчезнуть навсегда и все-таки навсегда в памяти задержаться. Такое ощущение, что Волли со своим монологом попадает прямо на театральную сцену.

Вышедший в середине девяностых фильм Луи Маля «Ваня с 42-й улицы» был, на первый взгляд, простой съемкой репетиционного прогона чеховского «Дяди Вани», поставленного Андре Грегори в заброшенном театре на 42-й улице, с Шоуном в главной роли. Его начало как бы рифмуется с началом «Ужина с Андре», снятым на тринадцать лет раньше. Проход по нью-йоркской улице: Маль проводит зрителя по 42-й. Зритель попадает на спектакль вместе с постановщиком и исполнителем, оказывается внутри предрепетиционной тусовки и не замечает, в какой момент, собственно, начинается театр.