Киммерийский закат

– Что же касается той, которая – как вам грезится – стоит за мной… Не мучайтесь, майор. Увидев эту даму, вы ужасно разочаруетесь. Более чем почтенная дама из известного вам управления, которой лично на вас в принципе глубоко наплевать и которую вы интересуете лишь как сотрудник, агент для особых поручений или что-то в этом роде.

– Вот такой вот умилительный портрет с натуры? – с недоверием взглянул он на Лилиан, однако латышку это не смутило.

– Я представлю ее, как только она позволит, и тогда вы убедитесь, что я более чем права. Это я вам говорю уже как женщина. Так что придется с этим смириться. Как и с тем, что работать с вами пока что приказано мне, – голос ее стал жестким и повелительным. – Или, может быть, вы решительно против? В таком случае я откажусь от столь неудачного поручения, и к вам приставят вон ту толстушку, – указала на бедрастую крашеную блондинку, кстати, вовсе не толстушку, а нормальную русскую бабу «при грудях и при ноге», лет эдак под сорок. – Не думаю, что жизнь ваша затворническая станет от этого светлее и разнообразнее.

«А ведь опасается, как бы я и в самом деле не дал ей отвод, – убедился Курбанов. – Судя по всему, она находится не в самых лучших отношениях с начальством. Определенное недоверие к ней возникает уже хотя бы в силу ее прибалтийского происхождения, тем более что историческая родина Лилиан уже давно стала “забугорьем”. Так что мой конфликт с этой женщиной, мое нежелание работать с ней, могут быть кем-то истолкованы, как недоверие, и использованы против нее. Латышский Стрелок предвидит такое развитие событий, и теперь пытается упредить его».

– Мне понятна ваша нервозность, Курбанов: хочется знать, почему вы оказались на «вилле». Почему на «вилле» оказались именно вы. И что за этим скрывается.

– Когда вас знакомили со мной как подопечным, то должны были предупредить, что я редко поддаюсь нервозности.

Только теперь Лилиан несмело присела по ту сторону стола и придирчиво проследила, как бедрастая блондинка сервирует его.

– Там действительно было сказано, что вы отличались особым хладнокровием. Уверена, что в прошлом так оно и было.

– В прошлом? А что изменилось? Слишком постарел, что ли?

– Да, майор, не обольщайтесь, и постарели – тоже. Но дело не только в этом. Тут вступает в силу чисто человеческий фактор.

– Раньше он проявляться не мог?

– Ситуация была иной. Впредь вам придется действовать не столько за рубежом, сколько в собственной стране. Где вы тоже все явственнее будете чувствовать себя чужаком. Это я так, в порядке предположения.

Виктор заметил, что теперь и она тоже волнуется (срабатывает человеческий фактор?), а потому акцент ее становится заметнее. И тут же поймал себя на том, что акцент этот ему все больше нравится. Как, впрочем, и сама женщина. Если бы в первый же день их знакомства она попыталась поговорить с ним таким вот, человеческим, языком, возможно, их отношения сложились бы иначе.

– Какое уж тут предположение? Именно так, как чужаку, мне, судя по развитию политической ситуации, и суждено действовать.

Лилиан вновь промолчала, дожидаясь, пока блондинка поставит на стол его завтрак, и только потом поднялась.

– А мне почему-то кажется, что, как бы она, эта «политическая ситуация», ни развивалась, лично вам жаловаться на судьбу не придется, – молвила она вполголоса.

– Вы так считаете? – тоже перешел на полутона Курбанов.

– Уверена, майор. Если, конечно, наберетесь терпения, и уже сейчас, на начальном этапе, не наделаете глупостей.

Курбанов прекрасно понял, что она имеет в виду, как понял и то, что ему сделали первое серьезное предупреждение.

– Постараюсь, мисс…

– Валмиерис, – механически подсказала женщина.

– Мисс Валмиерис.

– Да уж, постарайтесь, сэр, – перешла Лилиан на английский. – Это в наших с вами общих интересах.

– «Наших с вами»?

– Уточнять каждое молвленное собеседником слово – не лучший способ ведения диалога.

– Зато испытанный метод получения дополнительной информации. Я ведь не ослышался, вы сказали: «В наших с вами интересах»?

– Не ослышались, – …и, перехватив взгляд майора, Лилиан выразительно повела глазами по стенкам кабинки, предупреждая: «здесь все прослушивается».

В ответ Курбанов столь же выразительно кивнул. Предупреждение о подслушивании еще более укрепляло их союз.

– Могу сказать только одно: вам, лично вам, достался не самый худший жребий. У вас будет особое задание, совершенно не похожее на все предыдущие. Возможно, вам даже следует позавидовать. И, не сомневайтесь, завидовать будут, да еще как! – белозубо улыбнулась Лилиан, кажется, впервые с тех пор, как они познакомились. – Но мой вам самый ценный совет: впредь здесь не появляйтесь. Ваше сегодняшнее появление – одна из непростительных глупостей.

– Но ведь вы же сами предложили мне выбор.

– Выбор предлагают чаще всего тогда, когда у вас уже не остается никакого выбора, майор. Неужели вы так до сих пор и не усвоили эту примитивнейшую из истин?

36