Кидала

Палец Мартынова дрогнул на спуске, но в последний момент он успел остановить его стремительный ход. Неожиданный грохот пистолета тридцать восьмого калибра в стороне от костерка привел в замешательство не только его. Ямаец, уже собравшийся было разрядить весь магазин в русского и его подружку, замер и оглянулся.

— Ни с места!.. — прокричал из темноты испуганный голос. Он принадлежал человеку, только что выстрелившему над головами группы не понравившихся ему людей. — Полиция Нью-Йорка, уроды! Встать на колени!! Встать на колени!!

Мартынов знавал многих копов США. Большая часть из них владела собой и умела контролировать внезапно образовавшуюся экстремальную ситуацию сразу, без проволочек. Однако были и те, кому прилива смелости хватало лишь на требование бросить оружие. В дальнейшем, если подозреваемый не повиновался, они удалялись от места происшествия настолько стремительно, насколько хватало натренированных в полицейской академии ног, и тут же начинали вызывать подкрепление всего штата, заявляя при этом, что происходит нечто ужасное.

Русский мент, если уж он решил зачем-то забраться ночью под мост и приказал шестерым здоровенным мужикам бросить оружие, пойдет напролом и никого на помощь звать не будет. Он лучше перестреляет всех к чертовой матери, а потом полгода, пока над ним висит прокурорская проверка, будет сидеть в кабинете и доводить до ума запущенные за пять последних лет сыска бумажные дела, чем отступит…

И сейчас Мартынов узнал этот голос. Он звучал, как изношенная струна скрипки — жалобно и высоко. Этого только тут не хватало, пронеслось в голове Андрея. Ему и выстрелить не дали, и толку от такого вмешательства — на грош. Сейчас негры рассосут тему, и этот пискун умчится в ночь.

Те же мысли, видимо, бродили и в голове Джексона. Высоко вскинув брови, он смотрел в темноту долго и, лишь когда истекли все сроки следующего окрика, должного убедить всех, что полицейский не шутит, начал улыбаться.

— Это кто там тявкает? — спросил он, посмотрев на стоящих сбоку от него подельников. Он заражал их вирусом уверенности.

Мартынов не опускал рук с зажатым в них «узи» и следил за событиями без комментариев.

— Полиция!!! — совсем уж в фальцете зашелся голос из темноты. — Покажите мне руки!..

— Полиция? — усмехнулся Джексон, забираясь за спину одного из своих друзей и уходя из-под ствола Мартынова. — А я думал, поросенка режут… Ты выйди на свет, покажи свою фуражку, а то мои парни совсем изнервничались…

Боже мой, подумал Андрей, он слушается его…

Из темноты выползла тень и постепенно, как в фантастическом боевике, стала принимать очертания полицейского. Фуражка-восьмиклинка, кокарда размером с полицейский значок, голубая рубашка… И огромные от ужаса глаза. Лет копу было не больше двадцати пяти.

— А где же твой напарник, легавый?

— Станьте на колени!!

— Иначе что?

— Иначе… Иначе я буду стрелять!

Мартенсон медленно повернулся к Сандре и прошептал: «Уйди в темноту, поднимайся на дорогу… Я догоню».

Джексон не заметил исчезновения девушки. Его больше заботила ситуация, в которой он оказался. Еще минуту назад он полностью контролировал обстановку. Сейчас выходило, что из-за случайного вмешательства полицейского он оказался еще в менее выгодном положении, чем русский: он был черным, полицейский и русский — белыми…

— Ладно, придурок, твоя взяла, — бросил ямаец и развернулся к копу всем телом. — Я встаю на колени, оружия у меня нет. Зачитай мне мои права…

И он действительно опустился на колени, отвлекая внимание копа. Дернувшись к нему, полицейский совершил ошибку. Идея пленения вооруженной банды чернокожих захватила его настолько, что появления в руке ямайца предмета, похожего на нож, просто не заметил.

Раздался тугой щелчок, из рукоятки вылетело сверкающее лезвие и, мгновенно преодолев необходимое расстояние, впилось и почти утонуло в горле копа.

Полицейский издал ртом свистящий звук, выронил оружие и рухнул на колени сам. Фонтан черного цвета вырвался из его горла и стал рассыпаться брызгами…

Или сейчас, или никогда, понял Мартынов и, присев на колено, разрезал ночную тишину оглушительной очередью.

Главное теперь было уйти из круга, освещенного костром, и изменить направление движения таким образом, чтобы оно логически не укладывалось в головах преследователей.

Под вой двоих ямайцев и грохот их оружия Андрей бросился в темноту и тут же, развернувшись под прямым углом, побежал в сторону темнеющей на фоне фиолетового неба колонны опоры.

Выпущенные ямайцами пули рикошетили от полотна моста и с визгом уходили в неизвестность. За спиной его слышалась пальба, свидетельствующая о том, что Джексон потерял рассудок от ярости. Им обоим было хорошо известно, что возможность найти Мартенсона в Нью-Йорке во второй раз, да еще и при таком удачном раскладе, может и не представиться.