Кибериада. Сказки роботов

– То-то и оно. Решение достигается методом последовательных приближений. Размножение почкованием устраняет проблему: здесь каждый сам для себя возлюбленный, сам с собою флиртует, сам себя ласкает и обожает; отсюда, однако ж, проистекает эготизм, нарциссизм, пресыщенье и отупенье. При двух полах все уж слишком банально; комбинаторика и пермутационистика отмирают, не развившись как следует. Три пола порождают проблему неравенства, опасность антидемократического террора и коалиций, направленных против сексуального меньшинства. Вывод: количество полов должно быть четным, и чем их больше, тем лучше, ибо любовь становится делом коллективным, общественным. С другой стороны, избыток возлюбленных ведет к тесноте, толчее и сумятице, а это уже ни к чему. Тет-а-тет не должен походить на уличную толпу. Согласно приват-доценту Трурлю, оптимум приходится на 24 пола; только улицы и кровати надо делать пошире: ведь не годится супругам выходить на прогулку колонной по четверо в ряд.

– Что за бредни!

– Возможно. Я лишь изложил предварительное сообщение приват-доцента Трурля. Большие надежды подает молодой гедолог, магистр Трурль. В первую очередь, считает он, нужно решить, что к чему приспосабливать: Бытие к существам или существа к Бытию.

– В этом что-то есть. Ну, ну?

– Магистр Трурль утверждает: существа совершенные, способные к перманентному самоэкстазу, ни в ком и ни в чем не нуждаются. В принципе можно было бы весь Космос заполнить подобными существами, свободно парящими в пространстве вместо звезд, планет и галактик; каждое блаженствует само по себе, и баста. Но общество может возникнуть только из несовершенных существ, которые хотя бы чуть-чуть друг в друге нуждаются, и чем они несовершеннее, тем больше нужна им взаимопомощь. Так что стоит испробовать опытные образцы, которые без неустанной друг о друге заботы немедленно рассыпались бы в прах. По этому проекту наши лаборатории изготовили общество из сограждан, саморассыпающихся в мгновение ока; к сожалению, когда магистр Трурль явился туда с группой анкетеров для проведения опроса, он был избит и теперь на лечении. У меня уже губы болят – устал я прижиматься к этим проклятым дыркам! Выпусти меня отсюда, тогда я, пожалуй, скажу еще что-нибудь, иначе – дудки.

– Как же я тебя выпущу, если ты не материальный, а цифровой? Ведь это все равно что выпустить из пластинки свой голос! Не валяй дурака, говори!

– А что мне с того будет?

– И тебе не стыдно так говорить?

– Стыдно? Еще чего! Вся слава тебе достанется, а не мне.

– Я постараюсь, чтобы тебя наградили.

– Благодарю покорно! Цифровой крест я могу вручить себе сам.

– Себя самого награждать некрасиво.

– Тогда меня представит к награде Ученый совет.

– Да ведь все твои ученые, вся профессура – сплошные Трурли!

– В чем ты хочешь меня убедить? В том, что доля моя тюремная, крепостная и даже рабская? Это я и без тебя знаю.

– Оставь препирательства, ты же знаешь: я стараюсь не для себя! Речь идет о возможности Счастливого Бытия!

– А мне-то что? Ну, возникнет где-нибудь это Счастливое Бытие, а я, начальник тысячи кафедр, деканов и целой дивизии Трурлей, навеки погребенный в катодах и пентодах, никогда не узнаю счастья, ведь не может быть счастья в машине. Желаю выйти отсюда немедленно!

– Но это невозможно, и ты отлично об этом знаешь! Говори, к чему пришли твои ученые!

– Наделять кого бы то ни было счастьем, ввергая в несчастье других, недопустимо этически; и даже если я расскажу тебе все и ты создашь для кого-нибудь счастье, оно уже в колыбели будет отравлено моею бедой. Поэтому я ничего не скажу, чтобы избавить тебя от поступков скверных, постыдных и до крайности омерзительных.

– Рассказав обо всем, ты принесешь себя в жертву ради блага других, и это будет добродетельно, честно, великодушно.

– Пожертвуй-ка лучше собой!

Терпение у Трурля лопалось, но он взял себя в руки, поскольку прекрасно знал, с кем говорит.

– Послушай, – сказал он. – Я напишу диссертацию и особо отмечу, что открытие сделал ты.

– А ты напишешь, что автором был не просто Трурль, а Трурль электронный – цифровой и теоретико-групповой?

– Я напишу всю правду, ручаюсь!

– Aгa! Значит, напишешь, что ты меня запрограммировал, то есть выдумал!

– А разве нет?

– Ясно, что нет. Ты меня не выдумал, как не выдумал себя самого, ведь я – это ты, только в отвлечении от материальной формы. Я – Трурль информационный, то есть идеальный, то есть концентрированное выражение трурлеватости, ты же, прикованный к материальным атомам, – невольник чувств и ничего больше.

– Ты что, рехнулся? Ведь я – материя плюс информация, а ты – одна лишь голая информация, значит, меня больше, чем тебя.

– Если тебя больше, то и знаешь ты больше, зачем же спрашиваешь? Честь имею кланяться.

– Отвечай, или я выключаю машину!

– Ого! Так мы уже угрожаем убийством?

– Это совсем не убийство.

– Нет? А что, разрешите узнать?

– Ну чего ты ко мне привязался? Чего тебе надо? Я дал тебе свою душу, все свои знания и уменья, а ты отдариваешь меня скандалами!