Хук слева

Зато я нашёл ответы на другие свои вопросы. Чуть позже, когда проспался и открыл новостную ленту. Если Машкина книга была хоть и ужасной, но правдивой до зубовного скрежета, сам я отличился по полной. Во всех источниках красовались мои фото со вчерашнего вечера: вот я выхватываю дольку лайма, зажатую между грудей Кэт, вот — слизываю соль с губ её подруги, вот — танцую стриптиз на столе с этими полуголыми девчонками. Чем больше я видел, тем больше меня воротило от самого себя. И ещё больше — от осознания, что Машка сейчас где-то сидела и так же смотрела на эти фото.

После этого дня Володя отдалился от меня, а я не мог найти объяснений его поведению. Он был моим братом, знал меня лучше всех, не мог же он винить меня в желании забыть девушку, причинившую мне такую боль? Даже несмотря на путь, который я избрал, разве мог он винить меня? Или я уже совсем перестал понимать, что происходило в моей жизни?

ОНА

Быть откровенной с людьми стало абсолютно не моей фишкой. Я боялась откровенничать даже с собой. Казалось, стоило мне произнести это хотя бы мысленно, и я умру от горя. Поэтому я не думала и не говорила об этом.

Мне тяжело далось восстановление. Мой организм отказывался работать, и я лежала под капельницами несколько недель. Я снова не ела и не пила — все питательные вещества поступали в мою кровь напрямую через катетер в руке, не спала — меня кололи успокоительными.

Я лежала в одиночной палате и не знала, как сумею собрать свою жизнь в цельную картинку в ближайшее время. И смогу ли вообще. Но шло время, и я выжила. Психолог приходил ко мне трижды в неделю. Володя приходил ко мне каждый день. Арсений навещал меня раз в два-три дня. Тамара Фёдоровна забегала чуть ли не каждый час. Только эти люди знали правду и не давили на меня.

В середине апреля я смогла впервые выйти на улицу. Мои ноги не слушались, отёкшие от капельниц. Володя обхватил мои плечи и вёл по дорожке сквера на территории клиники.

— Хочу домой, — прошептала я. — Сил нет больше здесь находиться.

— Тебя выпишут, как только ты начнёшь есть, — усмехнулся он.

— Первым делом закажу себе миллион роллов и мороженое из баскин-роббинс! — Я мечтательно закатила глаза. — И вок! Непременно, несколько порций.

— Мне нравится твой настрой, — похвалил он. — Если хочешь, я свожу тебя на свидание.

Он сразу заметил, как вытянулось моё лицо и поспешил оправдаться.

— Машка, обычный дружеский обед — тоже свидание. Встреча, если тебе не нравится определение.

— Да, хочу, — поспешила с ответом я. — Хочу сходить с тобой на обед.

Он улыбнулся.

— Тогда скорее начинай есть полезную столовскую еду, и я похлопотаю, чтобы тебя выписали.

Я сдержала обещание, и уже через две недели мы гуляли в центре. Забрели в кафе, потому что я устала, заказали еду и обсуждали новости от Арсения, когда один из посетителей попросил включить спортивный канал.

Я замерла, уставившись в экран. В прямом эфире показывали боксёрский бой. Влад вышел на ринг. У него получилось!

— Хочешь уйти? — Тихо спросил Володя, накрывая мою руку своей.

— Нет, — я покачала головой. — Он… кажется счастливым.

Мы не обсуждали Влада или то, что произошло, ни разу за прошедшие месяцы.

— В какой-то степени. — Кивнул Володя. — Он много тренировался. И он… встречается кое с кем. Время от времени.

Я сжала руки в кулаки, так, что костяшки пальцев побелели.

— Рада за него. Я бы хотела, чтобы он был счастлив.

Наконец нам принесли еду, и, несмотря на пропавший аппетит, я уплетала лапшу за обе щёки, чтобы Володя ничего не заметил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Влад одержал победу. Первую в этом сезоне, но из многих, что ждали впереди, я была в этом уверена. Потому что он — чемпион.

Вечером в мою дверь позвонили, и я с опаской заглянула в глазок.

— Кто там?

— Это курьерская служба. Вам букет.

Я отворила дверь, держа телефон в руках.

— Мария? — Спросил курьер.

— Да.

— Это вам. Распишитесь, пожалуйста.

— Спасибо.

Я была заинтригована. Букет был шикарный. Сборный, из всех моих самых любимых цветов. Я подумала, что это прислал Арсений, чтобы поднять мне настроение, но прочитала маленькую открытку, и горло сдавил болезненный спазм.

«Я не знал, что так сильно скучал по рингу, пока наконец не ступил на него снова. Ты была права. Спасибо. Влад».

Я набрала номер Володи, и он ответил после первого гудка.

— Машка?

— Помнишь, однажды ты сказал, что у меня есть ответное одолжение? Оно ещё в силе?

— Да, конечно, всё, что хочешь! — Поспешно бросил он.

— Мне нужна твоя помощь. — Пискнула я в трубку и жарко зашептала ему все свои просьбы.

— Конечно, без проблем, — тут же ответил он, едва я закончила.

И я смогла дышать спокойней.