Худший из миров

Ясновидец достиг цели своего паломничества вчера поздно вечером, услышал волшебную мелодию и почти сразу уснул. Только с утра последователи Рисхарта Сидсуса заметили новоприбывшего, чему оказались немало удивлены. До Древа Незнания уже дошли слухи о разорении столицы Гилии, поток беженцев за последнюю неделю сошёл почти что на нет. Все, кто не сумел укрыться от захватчиков, были захвачены в плен или убиты, так просто до священного дерева теперь своим ходом не доберёшься. Тем более странным казалось неожиданное появление слепого мужчины, сумевшего пройти там, где сложили головы зрячие.

Машиар не спешил открывать окружающим свои тайны, назвавшись чужим именем, чтобы остаться неузнанным. Его настоящее имя было известно в Гилии всем и каждому, но мало кто знал ясновидца в лицо. Это часто играло на руку бывалому путешественнику, хотя ещё чаще влекло на него неприятности. Машиар мог запросто бродить вдоль и поперёк по великому княжеству, общаться с людьми самого разного положения, но также имел все шансы оказаться ограбленным или избитым. Такова была цена свободы, которая почти никогда не бывает совместима с благополучием и безопасностью. Таков был его выбор. Таково было его знание истинной ценности вещей в этом мире.

Он просто слепой странник, ведомый зовом сердца к мессии. Ему повезло, случайным образом он избежал встречи с захватчиками.

Ясновидец прекрасно понимал, что раньше или позже его кто-то узнает, но хотел подольше оставаться инкогнито, чтобы оценить ситуацию в лагере Последнего Мессии, так сказать, изнутри. С позиции социального дна часто можно увидеть и услышать то, чего ни за что не прознать, находясь в привилегированном положении.

Для Машиара Йота это было особенно важно. Ведь ясновидение — это не только про чудесные способности, это во многом про хорошее знание мира и обстановки. Без такой осведомлённости не построишь точных прогнозов, видения останутся всего лишь туманными образами. Да, большинство его заказчиков предпочитали предсказания, окутанные мистическим ореолом, самому Машиару тоже было выгоднее облекать неприятную правду-матку о будущем в неясные намёки. Однако, когда он видел, что от него требуется именно конкретный прогноз, подмеченные им неприметные детали придавали картине будущего максимально возможную ясность. Неспроста он стал знаменитым: рассказывать с выпученными глазами широко трактуемые банальности может любая базарная бабка, а вот чётко расписать все возможные последствия тех или иных действий… Для этого действительно нужно уметь работать с огромным количеством информации.

Машиар ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Настороженный, но довольно доброжелательный. Наверное, Дицуда. Бедный мальчик. Он ещё не догадывается, какая судьба его ожидает. Какая жестокая роль отведена ему в грядущей трагедии. Что ж, пускай наслаждается последними неделями, а может, даже днями своей прежней жизни. Совсем скоро всё и для всех изменится навсегда.

— Подойди ближе, брат мой, — услышал Машиар мягкий голос мессии.

Слепец сделал робкий шажок, всем своим существом ощущая мощнейшую ауру стоящего перед ним…

— О-о-о, ты видишь много больше имеющих зрение. Впрочем, ничего удивительного, ведь мы действительно братья. Пускай не родные, но близкие. Приветствую же тебя, странник духа! Прими из рук моих сию скромную трапезу. Я знаю, ты мог бы без вреда съесть запретный плод без моего благословения, но прошу тебя, не подавай такой пример окружающим. Они ещё слишком слабы, они не готовы. Мы побеседуем с тобой вечером, брат. Обязательно побеседуем…

Машиар Йот почтенно склонился, приняв из тёплых рук Последнего Мессии дар, очищающий душу. После недоедания в течение нескольких недель путешествия, безвкусный плод Древа Незнания показался ему слаще мёда. Впервые за долгое время Машиар почувствовал себя сытым. Вскоре к нему подошёл юноша:

— Здравствуй, Машиар. Это я, Дицуда Искарод.

Ясновидец улыбнулся, повернув голову в сторону инквизитора:

— Как поживаешь, Дицуда? — дружелюбно спросил Машиар, стараясь не выдать свои переживания о трагической судьбе юноши. — Квимада Лармини поведал мне о твоих приключениях в Ортосурбе.

Юный инквизитор сел рядом с Машиаром на давно упавшую ветку Древа Незнания. «Ветка» могла бы посоперничать размером со стволом иной пятидесятилетней сосны или дуба, так что сидеть было удобно. Из почтения к Древу такие «веточки» не разрубали, не сжигали и вообще лишний раз старались не трогать. Пусть себе лежат, если не мешают паломникам.

— Приключениях? Скорее, об ужасах… Чуму действительно распространяли искусственным образом, хотя использовали для этого вполне естественных переносчиков мора. Блохи и грызуны… Ты ведь догадывался, что дело вовсе не в грехах и абстрактных миазмах?