Хрустальный ключ

Сергей Тимофеевич умолчал только об одном: однажды разговаривая с инженером в лаборатории резания, где он работал теперь, Седых упомянул, что когда-то, пятнадцатилетним парнишкой, мечтал стать художником.

Инженер рассмеялся и воскликнул:

— Да вы и есть художник! Только художник в токарном деле. Не жалеете, что не стали живописцем?

— Нет, не жалею! Работа приносит мне много радости…

Пришла Татьяна Ивановна с младшими ребятами. Комната сразу наполнилась шумом, беготней.

Юре пора было возвращаться домой. С легким сожалением он простился со всеми членами семьи.

— А как с учением у тебя? — спросил на прощание Сергей Тимофеевич. — Ты, в случае чего, обращайся к Виктору, не стесняйся.

Пожалуй, в первый раз Юра пожалел, что у него нет ни брата, ни сестры. Как весело и шумно было в большой, дружной семье Седых. А его дома никто не ждал, кроме всегда занятой своими делами мамы.

51

День, когда молодой слесарь Николай Лобанов повел шестой «б» в депо, запомнился ребятам, особенно мальчикам, очень хорошо.

Еще накануне Зоя Павловна сообщила школьникам о походе и передала просьбу Лобанова — одеться попроще.

Когда шестой «б» высыпал в сквер перед школой, Лобанов мгновенным взглядом окинул всех и поднял руку.

— Тишина! Прежде всего, на улицах идти четким строем, пусть будет видно, что идет отряд, а… не детский сад. В депо соблюдать абсолютную дисциплину. Не отлучаться в сторону, ничего не трогать без разрешения. Кто дисциплину в таком количестве перенести не может, — оставайтесь в школе.

Куда там! Ни один человек не отстал от своего отряда.

Быстро прошли несколько кварталов до линии железной дороги. Через рельсы перебрались к депо.

Многие ребята были здесь в первый раз. На путях около депо стояли мощные паровозы. Над их трубами вился легкий дымок, машины дышали спокойно, легко.

В высоком, как ангар, помещении на «канаве» — так называлась глубокая выемка под рельсами — стояли холодные безмолвные локомотивы. «Канава» позволяла слесарям удобно осматривать паровоз снизу.

Рабочие с интересом поглядывали на веселую стайку школьников здоровались с Лобановым.

Нельзя сказать, что ребята много узнали в этот день.

Посмотрели на паровозы. Поочередно взобрались в кабину машиниста, Николай показал основные приборы, регулятор, который пускает пар в цилиндры и тем самым сообщает движение локомотиву.

Выйдя из депо, уже в стороне от главных железнодорожных путей школьники увидали поворотный круг. Николай объяснил им действие этого несложного механизма.

Пришел, скажем, поезд со станции Известковой. Теперь паровоз прицепят к другому составу, идущему в обратном направлении. Но неудобно локомотиву ехать тендером вперед! Значит, надо его повернуть на сто восемьдесят градусов…

Как раз в это время на поворотный круг въехал огромный локомотив-красавец.

Машинист из правого окна кабины шутя помахал ребятам, будто отправляясь в дальний рейс.

Работница включила механизм.

Огромный круглый диск начал свое движение. Паровоз словно поплыл по кругу. Еще мгновение, и из левого окна хитро подмигивает, раскланивается со школьниками веселый помощник машиниста.

Развернувшись, паровоз гукнул и, набирая скорость, умчался к своему составу.

Может быть, оттого, что все железнодорожники, встреченные в дело и на путях, доброжелательно, охотно все показывали и рассказывали, так запомнился ребятам этот день…

Ребята с Лобановым снова пересекли все пути и подошли к одноэтажному деревянному дому, где помещался клуб депо, библиотека, партком и профсоюзная организация.

— Зайдем, здесь мой папа работает, — сказала Лида Соболева.

Все повернули к дому. С любопытством осматривали ребята просторное фойе, где на стенах висели портреты передовиков депо. Лида осторожно заглянула в партком и, узнав, что к отцу можно зайти, скрылась за дверью кабинета.

Соболев вместе с Лидой вышел в фойе, поздоровался со школьниками и Николаем.

— Ну, как? Куда ты их водил?

Лобанов стал рассказывать об экскурсии. Соболев окинул ребят смеющимся взглядом.

— А что, ребята, нравится вам слесарь Николай Лобанов?

— Нравится! — дружно ответили школьники.

— Так что вы зеваете? Просите его, чтобы он стал вашим вожатым! Правда, спуску он вам давать не будет, зато кое-чему толковому научит.

Ребята, удивленные таким оборотом дела, молчали. Смутился и Николай. Первой нашлась Лида.

— Правда, ребята! Попросим товарища Лобанова.

— Вот как! — засмеялся Соболев. — Товарища Лобанова! Вы его, может быть, станете звать и по имени-отчеству? Лобанов — комсомолец, вам вроде старший брат. Зовите его Колей.

Не сразу и не очень охотно согласился Николай стать вожатым отряда. При ребятах он не решился отказаться наотрез. Но, проводив школьников, вернулся в партком и с горячностью стал доказывать, что вожатый из него не получится.

— Какой из меня вожатый? Никогда я с ребятами дел не имел.

— Ты уж сознайся честно, — сказал с усмешкой Соболев, — или испугался, или… просто сердце не лежит.

Николай замялся. Нет, он не испугался. Но канительное это дело.

Вслух он высказал только одно возражение: времени у него мало, трудно будет с учебой увязывать.

Соболев не настаивал.