Хроники царя Давида

Каждый, кто имел возможность, бежал из города. Царь и его двор вместе с гаремом отправились в царские загородные владения на озере Киннереф, чтобы насладиться там освежающей водой; лишь только десяти наложницам Давида, к которым на глазах у всего народа вошел его взбунтовавшийся сын Авессалом и которые с тех пор были не у дел, не позволили поехать со всеми, несчастные существа! Мне еще повезло: Иосафат, сын Ахилуда, дееписатель, по делам службы должен был оставаться в Иерусалиме; посему я смог сообщить ему о своем приезде. Он поручил меня управляющему царской недвижимостью. Этот достойный человек, который жаждал лишь того, чтобы тоже как можно скорее покинуть город, удостоил меня короткой беседы и показал якобы единственное свободное жилище, которое он имел в своем распоряжении — дом № 54 в переулке Царицы Савской. Дом, в котором было три комнаты, находился в квартале правительственных чиновников и левитов второго и третьего разряда. Хотя строители ушли отсюда совсем недавно, в штукатурке уже появились трещины, из потолков торчали пучки соломы, а крыша подозрительно покосилась. Кроме того, дом был слишком мал; нужно было сделать к нему пристройку — рабочий кабинет. По своему положению, как редактор Хроник царя Давида, я имел на то право и нашел ростовщика, согласившегося ссудить мне необходимую для строительства сумму, но где взять в Иерусалиме каменщиков и плотников? Все имеющиеся в наличии ремесленники от восхода солнца и до его заката, кроме суббот, работали на возведении Храма, царского дворца, конюшен и сараев для новых царских боевых колесниц, жилищ для царской челяди, присутственных зданий для все множащихся правительственных служб. Шем и Шелеф, школа которых была закрыта на летние каникулы, слонялись по улицам, словно бездомные собаки; они рассказывали, что в Иерусалиме можно достать все, надо только знать нужных людей и подмазать где нужно. Я не против того, чтобы использовать связи и расстаться с несколькими сребрениками; но я еще чужой в этом городе, новое мое положение слишком неопределенно, да и вообще обстановка весьма сложная; я не мог позволить себе сделать неправильный шаг.

Короче говоря, я вынужден был отказаться от своих скромных строительных планов. Кроме того, мои денежные ресурсы истощились. В царском казначействе, которое находилось к югу от строящегося Храма, осталось всего лишь несколько служащих, да и они исчезали из своих служебных комнат при первой же возможности. После многочасового ожидания мне удалось наконец обнаружить некоего Фануила, сына Муши, чиновника третьего разряда, который меня терпеливо выслушал. Затем, перерыв кучу пыльных глиняных осколков и обрывков кожи, он сообщил мне, что ни платежного поручения, ни какого-либо другого документа и даже указания относительно меня не поступало и до праздника Кущей, который царь Соломон и его приближенные будут праздновать в Иерусалиме, не стоит ничего и ожидать.

Я горестно запричитал и спросил, неужели в Иерусалиме нет никого, кто мог бы разрешить выплатить задаток и кто захотел бы это сделать?

На это Фануил, отгоняя мух от своего морщинистого лица ответил мне: даже если в Иерусалиме и нашелся бы человек, облаченный такой властью, будет ли достаточно его подписи? Сегодня он подпишет, а завтра, быть может, его уже и не будет на прежней должности, и, значит, эта подпись ничего не будет стоить. Разве известно, чьи имена значились в том списке, что передал царь Давид на смертном одре сыну своему Соломону? Поэтому каждое платежное поручение должно быть скреплено либо царской подписью, либо царской печатью.

На это я, чуя ценную информацию, заметил: я тоже слышал об этом списке, но видел ли его кто-нибудь? А может, этот эфемерный список — лишь слух, распускаемый для того, чтобы оправдать действия Ванеи, сына Иодая?

Фануил, опасаясь, что разговор может зайти слишком далеко, уклончиво ответил: не пора ли нам слегка перекусить, ибо солнце уже высоко и близится полдень?

Несмотря на то что мой кошелек изрядно похудел, я немедленно поинтересовался, не составит ли он мне компанию в скромной трапезе; быть может, он знает какую-нибудь харчевню за городской стеной, где мы смогли бы найти тень, приличное вино и сочный кусок жаркого из ягненка?

Ибо занятие историей состоит не только в изучении обожженных глиняных табличек.

ИСТОРИЯ РАСПРЕЙ ИЗРАИЛЯ КО ВРЕМЕНИ ВОСХОЖДЕНИЯ НА ПРЕСТОЛ СОЛОМОНА, СЫНА ДАВИДА,

ЗАПИСАННАЯ СО СЛОВ ФАНУИЛА, СЫНА МУШИ, ЧИНОВНИКА ТРЕТЬЕГО РАЗРЯДА ЦАРСКОГО КАЗНАЧЕЙСТВА,

ИБО ОТ ВИНА И ЖАРКОГО СТАЛ ОН СЛОВООХОТЛИВ, С НЕКОТОРЫМИ ЕГО ПРИМЕЧАНИЯМИ,

ПЕРЕДАННЫМИ ДОСЛОВНО И ЗАКЛЮЧЕННЫМИ В СКОБКИ

И был уже царь Давид старым, и вступил он в преклонный возраст, и никак не мог согреться, хотя и была с ним сунамитянка Ависага, красивая девушка со стройной фигурой, которая нежно о нем заботилась. И знал он, что дни его сочтены; но если и отдавал он предпочтение Адонии, или Соломону, или кому-нибудь другому из своих сыновей, то об этом он молчал.