Хроники тридцатилетней войны

Первая фаза операции, проведенная на рассвете, удалась: грохот вокруг города поднялся неимоверный, и паникующих солдат было предостаточно. Вот только командиров следовало выбивать не после артналета, а еще до него. Часть из них быстро сориентировалась и бросила в сторону неведомых пушек дежурные подразделения солдат. В итоге богемским мушкетерам пришлось интенсивно отстреливаться от наступающих католиков и лишь егеря продолжили отстрел командиров противника. Хуже того, на стоявших в засаде кирасир случайно наскочили испанские рейтары и тем пришлось схватиться с ними, вместо того чтобы рубить паникующие толпы. Зато отличились гусары: их полковник вовремя получил донесение о ретираде группы офицеров от северной части города, пустился за ними, рассеял их охрану, а самих взял в плен. Когда Кристиан с Алексом поняли, что их наскок удался наполовину, был отдан приказ собраться всем частям в заранее оговоренном пункте — на правобережье Изара, против моста. Каково же было его удивление, когда гусары привели ему своих пленников и среди них оказались испанский генерал, маркиз де Мендоса и граф фон Гаррах, командир имперского отряда!

Меж тем командир мюнхенского гарнизона граф Витоцци решил, что глупо отсиживаться за стенами, когда врагу в тыл кто-то ударил столь мощно, и решился на вылазку из северных ворот. Кристиану тотчас об этом донесли вездесущие егеря и он, после краткого обсуждения с профессором, применил излюбленный прием: мушкетеров на крупы коней к кирасирам, драгун вперед на расчистку пути пулями, гусар широким гребнем на расчистку флангов, а егерей на деревья и крыши домов для снайперской стрельбы. Пушки оставил для защиты собственного обоза от шальных групп противника. Сам же с охранниками поехал в крепость для налаживания взаимодействия с савойцами.

К вечеру оказалось, что сильно потрепанный враг снял стихийно осаду с города и рассеялся по окрестным дорогам, городкам и лесам. Потери савойцев и богемцев сочтены их командирами незначительными. Витоцци, знавший Кристиана по прошлой кампании, почти беспрестанно улыбался и тащил его в герцогскую резиденцию:

— Как не отметить такую великую победу!

— Увы, комманданте, — погасил его улыбку спаситель. — У меня приказ: безостановочно следовать в Пьемонт для поддержки герцога Карла Эммануила. Безостановочно, понимаете? А я сделал две остановки: однодневную у Ландсхута и двухдневную здесь. И теперь Вы хотите, чтобы моя мюнхенская остановка стала трехдневной?

Глава тридцать восьмая. От Новары до Милана

В начале октября 1623 г. ударный богемский корпус неожиданно вторгся в пределы Миланского губернаторства (испанского анклава) со стороны озер Лугано и Лаго-Маджоре, куда попал, пройдя с боями местного значения долину Вальтеллина. При этом объектом нападения в губернаторстве был избран не сам Милан (среди его многочисленных улиц и каналов можно было лишиться своего преимущества в вооружении), а компактный городок Новара, расположенный посередине тракта между Миланом и Турином. Памятуя о том, что лучшее — враг хорошего, Кристиан и Алекс не стали экспериментировать, а применили ту же тактику ночного стенолазания, о которой местные вояки еще не слышали.

Узнав, что стены и все ворота города находятся в руках неведомого врага, командир испанского гарнизона разразился неистовой божбой и бросил лучших бойцов к восточным воротам, где все они и полегли под градом пуль. Тогда граф де Очойя заперся с сотней солдат в небольшом замке в центре города, бросив прочих защитников на произвол судьбы. Глашатаем их судьбы тотчас стал фельдмаршал фон Анхальт (так он представился), обратившийся через рупор на испанском языке (подсказывал полиглот Алекс) с рассказом о том, где сейчас находится их командир, где лежат гвардейцы и куда вскоре попадут они сами, если не внемлют голосу разума и не сложат оружия. Тем же кто сложит… О, им уготована долгая и счастливая жизнь в кругу семьи или среди друзей-товарищей… Долго уговаривать разумных солдатиков не пришлось.

После сдачи основной массы испанцев (около 2 тысяч) ворота неказистого замка были выбиты пушечной бомбой, а несколько следивших из амбразур солдат подстрелены, и тогда Кристиан вновь достал свой рупор и обратился непосредственно к графу:

— Excelencia! (Ваше сиятельство!). Вы убедились, что мои солдаты в любой момент могут овладеть вашим убежищем. Прошу Вас, пожалейте своих товарищей и освободите их от воинской клятвы. Я со своей стороны гарантирую им сохранение жизни, а Вам, Conde Ochoya, шпагу и свободу.

Минут через десять приободренные сидельцы потянулись из замка, складывая оружие у его ворот. Последним вышел испанский гранд, к которому тотчас подошел Кристиан и заговорил с приязненной улыбкой по-испански:

— Позвольте представиться: принц фон Анхальт-Бернбург, фельдмаршал Итальянской армии Богемии. Прошу, граф, сменить статус пленника на статус гостя и отобедать со мной где-нибудь — заодно и поболтаем.

Сумрачный граф взглянул на него недоуменно, но сразу приободрился и сказал: