Хроники тридцатилетней войны

— Они там крутятся во все стороны и очень шустро, — заюлил греховодник. — Я редко успевал с ними и рот раскрыть.

— А у меня есть сведения, что хоть редко, но все же успевали, принц, — гнула свое королева. — Причем, нацеливались на очень высокопоставленных особ.

— Все-таки подсунули они тебе осведомителя в состав посольства, — догадался Алекс.

— Я не догадываюсь, Ваше величество, о ком Вы говорите, — уклонился экс-посол.

— Разве имя герцогини де Шеврез ни о чем Вам не говорит?

— Герцогиня — это единственный мой друг в королевстве Франция. Именно она подкупила стражников Бастилии, чтобы узнать, куда меня посадили. И она же отправила нас на корабле в Гамбург.

— Но герцогиня является фрейлиной королевы Анны Австрийской. Может быть, она лишь выполняла волю королевы?

— Нет, Ваше величество. У нее нашлись свои причины мне помочь.

— Ладно, Кристиан, — сказала, посмеиваясь, королева. — Желаете упорствовать — упорствуйте. Но обещаю, что это не последний наш с Вами разговор.

— Я же введу Вас, Кристиан, в суть наших новых проблем, — сказал Фридрих. — Их пока две, но и другие вызревают. Первая — это возобновление конфронтации с Саксонией…

— Кто же посоветовал Вам, Ваше величество, выпустить Иоганна Георга из Баутцена? — спросил с горечью победитель при Бишофсверде.

— На этом очень настаивали протестантские князья Рейна…

— Что их слушать, этих слабаков? Пришел генерал Кордова на Рейн и разгромил их поодиночке. Ушел генерал, и они снова головы подняли. Чем их прельстил Иоганн? Верой своей лютеранской? Да он спит и видит, как бы к католическому императору опять подлизаться… Так что прикажете Ваше величество? Вернуть Саксонию к союзу с Богемией?

— Это было бы очень хорошо, Кристиан. Но есть другая проблема, более злободневная. Это мольба о помощи нашего союзника, герцога Савойи, Пьемонта и Баварии, которому из Генуи в тыл ударили испанцы. Его столица, Турин, еще держится, но он вынужден перебросить в Пьемонт часть своей баварской армии и все равно балансирует на грани. Хорошо еще, что король Венгрии Габор Бетлен идет сейчас в сторону Вены с 50-тысячной армией, поэтому император не может навалиться на Мюнхен.

— Проблему с герцогом Савойским можно было предвидеть. Но в Ваших руках достаточно войск, чтобы оказать ему такую помощь…

— Он просит поставить во главе наших войск именно Вас, Кристиан фон Анхальт.

— Я ведь еще числюсь пропавшим без вести…

— Он говорит, что такие люди как Вы в огне не горят и в воде не тонут. А скорее всего у него есть сведения, что Вы тайно покинули Францию… Может его информатор — та же мадам де Шеврез?

Глава тридцать седьмая. Рейд по памятным местам

Смотр, проведенный войскам, дислоцированным вблизи Праги, Кристиана разозлил. Мушкетеры, вооруженные новыми ружьями, наступали, как прежде, плотными шеренгами и стреляли не прицеливаясь, в «сторону противника». Гренадеры не освоили пращи и предпочитали бросать гранаты руками — метров до тридцати. Кирасиры мчались в атаку толпой и совершенно не умели маневрировать по команде. Драгуны и стреляли и рубили откровенно плохо. Егерей же никто даже не готовил. Если бы этих солдатиков погонять месяца три по полигону, из них могло получиться боеспособное войско, но времени-то как раз и не было. Пришлось отправлять голубя в Гейдельберг и вызывать к себе проверенные полки. Этих же молодцов гнать туда, на замену.

Полки стали прибывать по очереди: гусары, драгуны, кирасиры… Неожиданно с небольшим разрывом прибыли егеря и мушкетеры, реквизировавшие большое количество крестьянских телег, и следом конная артиллерия, кухни, обоз. Кристиан бросился к полковникам мушкетеров и егерей, благодаря их за инициативу. Но когда прогнал бойцов через полигон, то вновь разозлился: упали и скорострельность и точность и сноровка и маневренность… Он выстроил их в плотные каре на плацу, проехал с мрачным видом мимо каждого полка, затем выехал на середину, поднес к губам жестяной рупор и зычно заговорил:

— Бойцы! Мои боевые братья! Через несколько дней я поведу вас на новые битвы. Поведу, как всегда, для того, чтобы победить и с наименьшими потерями среди нас. Вражеских наемников будет десятки тысяч, а нас всего около восьми. Но вы уже знаете, что побеждать надо не числом, а уменьем. Что же я сегодня увидел? Что ваше уменье куда-то пропало! И я ужаснулся: надо мчать на помощь союзникам, а мои солдаты разучились воевать! Что будем делать, бойцы?

Ответом ему была совершенная тишина. Тогда он продолжил:

— А вот что! Сегодня вы идете на отдых после марш-броска из Пфальца. Но в ближайшие дни с этого полигона вы не уйдете — до тех пор, пока я не решу, что уменье побеждать к вам вернулось. Не подведите меня и себя. Полковники! Развести бойцов по казармам!