Хроники полета на Марс 2078

Шел последний школьный год. Лина обычно сидела за третьей партой, вслушиваясь в слова преподавателя, не обращая никакого внимания на Ястребова. Отчего-то тогда Андрею казалось, что он ей все же не безразличен. От этого было легко и одновременно тяжело. Мысль о том, что они никогда не будут вместе, уже веяла тогда, словно призрак, при каждой их встрече. Хотелось бежать от этого наваждения. Размахнувшись, не думая, не сожалея, без каких-либо причин выкинув вперед руку, разжав кулак…

Ястребов пустил вдаль моря окаменелый обломок коралла.

На поясе завибрировал телефон, Ястребов не пользовался имплантатами, считая добрый мобильник удобным для хранения музыки. Сдвинув рычажок, он услышал голос Миссина. Это его обрадовало. Как оказалось, по указанию центра Ястребов должен был в короткий срок вернуться на Родину.

Еще раз посмотрел вперед. По водной трассе продолжали шнырять, как игрушки, прогулочные катера, занимаясь извозом туристов.

Андрей не заметил у края платформы появившегося рыбака. Он знал: арабы не едят рыбу, считая ее за грязным существом, как и черепах. Видимо, он занимался этим ради развлечения. Рядом с отцом находился его сынок, который убегал от огромных разбивающихся волн. Стало веселее, забылось напряжение и скука. Воодушевленный тем, что его ждут, через двое суток вылетел первым же чартером.

Ястребов проснулся от пиликанья над кушеткой электронных часов. Прислушался. Янсон первым спустился с кровати, собираясь одеться.

– Через пятнадцать минут экипаж прошу собраться в «фире», – сказал Майкл.

Это новомодное слово шло от сокращения слова «кухня» от английского языка, каким-то образом закрепившееся в жаргоне экипажа. В отсеке для приема пищи астронавты проводили много времени, обсуждая итоги рабочего дня.

Собираясь позавтракать, они не могли подозревать, что в тридцати метрах от лагеря пропарил какой-то объект, бросив неровную тень в виде сигары на куполообразную палатку.

В девять утра по земному времени весь экипаж находился в столовой.

Янсон попросил всех членов экипажа собраться в мужской части отсека, по совмещению в спальне.

Находясь в кубрике, Майкл подошел к стене, где крепились ярусы кроватей. Из-за расположения двухъярусного комплекса лежанок у француза зарождалась некая апатия к итальянцу. После отбоя Волону приходилось каждый раз, ложась спать, вскарабкиваться поверх Луалазье. Это было поднадоевшим занятием, лишний раз не хотелось вспоминать о коечных местах.

Янсон сдвинул панель, плоской ручкой схожей для стока воды, поднял ее вверх. Перед ними предстала карта.

– В этой части находимся мы, – он указал пальцем, прикоснувшись к изображению на плазменном экране в стене.

На одной из круглых сфер физической карты Марса указанное место стало увеличиваться в размерах.

– Ого! – удивилась Линдау.

– Здорово, – решил поддержать девушку Ястребов, желая в который раз показаться перед ней.

Открывая для себя что-то новое в спальном комплексе «Паларуса», у Волона не было никакого интереса шутить.

– Я вижу, у нас есть все тактические приспособления, – сыронизировал Волон, – у меня вот предложение.

Все же, собравшись, француз продолжил:

– Просканируем эту планету, пройдем, дюйм за дюймом, сделаем ее сейсмографию и спокойно, потом будем сидеть, поплевывая в потолок.

– Я вижу, у вас романтическое настроение, мсье Волон? – Янсон почувствовал критику со стороны бортового инженера.

– Да нет, – Волон скрестил руки, стараясь спрятать внезапно одолевший его приступ истерии, пока, как ему казалось, никто не заметил его изменившееся поведение, – omne nimium nocet… – сказал он, стараясь оставаться хладнокровным.

Француз понимал, что сказал лишнее. Ведь психологический сбой одного пилота может повлиять на весь экипаж. Никто не решился что-либо сказать в ответ Волону, посчитав сейчас это неуместным перед коллегой.

Янсон коснулся пальцем второго круга топографической карты.

В этот момент на орбите Марса в 150 градусах по уровню к его орбите ожил спутник «Voyeur 90», второй зонд с космическим радаром, который заблаговременно прибыл до появления землян. На радость Янсону и всей группе трехлетний «шпион» был в рабочем состоянии.

– Впадина Маринера, – сказал он, – все тот знаменитый каньон.

Прямоугольный экран показывал марсианский пейзаж, отдающий слегка буро-рыжим оттенком. Огромное углубление от некогда упавшего метеорита. Это место занимало половину неровной окружности и полуразрушенных скальных останков. При каждом пошаговом увеличении местности тень заметно становилась еще более темной в виде сигары, прятавшаяся у порога в темной стороне углубления, выделяясь на краях впадины.

– Хм. Однако мы на планете не одни, – сказал задумчиво Луалазье.

Янсон заметил еще одну картину. Еще никогда лица экипажа не были так серьезны.

– Эка… – присвистнул Ястребов, – и что же вы, капитан, скрывали от нас такое гопографическое чудо?

Русский не мог оторвать взгляд от темноватой фигуры, выделявшейся в тени, как затаившийся организм под микроскопом. Он не знал о карте.

– Мне самому не было ничего известно. Данные Войера я решил проверить случайно вчера, после ужина.