Хроника Торнбери

Поддерживая под руку, Томас повел меня по лестнице на второй этаж. Оглядываясь с любопытством по сторонам, я отмечала, что внутреннее убранство холла почти не изменилось, за небольшим исключением наличия современных средств коммуникации, телефонные базы виднелись в нескольких местах просторного зала. Также бросились в глаза лежащие на ступеньках лестницы современные женские безделушки, блестящие клатчи, боа из ярко крашенных перьев и мобильные трубки. Видимо, мое появление для некоторых дам, было столь неожиданным, что они бросились к парадному, позабыв свои вещи.

Подойдя к дверям Той комнаты, Томас тихонько толкнул дверь. Я невольно зажмурилась, переступая порог. Все ЭТО не может быть правдой…

С внутренним трепетом, открыв глаза и окинув взглядом комнату, я с изумлением увидела, что почти ничего не изменилось в ее убранстве после моего спешного побега тем августовским вечером 1810 года, если не считать замененных портьер на окнах и вновь застеленных ковров. Все остальные элементы обстановки, высокая кровать под балдахином, платяные шкафчики, то же, пусть немного потускневшее от времени зеркало, заранее разожженный камин, два высоких кресла около него, все оставалось на своих местах, и даже, нет, я не верю свои глазам, не может быть, на прикроватной тумбочке сейчас лежит…моя сумка, состарившаяся на двести лет, о — как несправедливо с ней обошлась судьба! Она почти потеряла свой нежный бежевый цвет, мягкая кожа потрескалась от времени и готова была рассыпаться в моих руках, когда я дотронулась до замка. Дрожащими руками я раскрыла ее и увидела мой бедный забытый сотовый телефон, полностью лишившийся серебристого напыления, его экран треснул, а на клавишах более не разобрать ни цифр, ни букв. Я осторожно проверила остальное содержимое. В боковых карманах, в ветхих и дырявых от времени, нашлось мое старое зеркальце, футляр с высохшей помадой, ключи от дома в Москве и образок Николая Чудотворца, над которым оказалось бессильно время. Все вещи были заботливо сохранены, и ждали моего возвращения. Было странно видеть следы, которое оставило на них время, пощадив в свою очередь меня. С полными глаз слезами я обернулась и взглянула на Томаса, продолжающего стоять в дверях и с интересом наблюдающего за мной. Ситуация явно забавляла его, когда я была наоборот готова разрыдаться. Заметив слезы на моих глазах, он смутился и, нахмурив брови, спросил:

— Элен, что-то не так? Прошу скажите, я буду очень расстроен, если мой сюрприз не удался!

(Твой сюрприз удался на все сто процентов, дорогой мальчик, если бы ты только знал, как мне сейчас тоскливо!) — подумала я и не произнесла ни слова.

Мое молчание добавило ему волнения, Томас совсем помрачнел и подошел ко мне ближе (нет — не надо так близко, чем ты ближе, тем все хуже мне становиться контролировать себя), я невольно отступила от него на шаг.

— Элен, что происходит? Что я сделал не так? Почему я вижу слезы на Ваших глазах? — его голос начал дрожать

Мне пришлось отвечать

— Томас, дорогой, Вы даже не представляете, какое чудо Вы сейчас совершили, только что Вы позволили мне на короткий миг вернуться и почувствовать себя счастливой! Я безмерно благодарна Вам за это, хотя, признаюсь, мне больно до глубины души, мое сердце плачет кровавыми слезами, извините за примитивное сравнение, потому что самое главное ни Вы, да и никто в этом мире мне вернуть не в силах! — сказала я, и предательские слезы змейками поползли по щекам.

Томас расстроился в конец, он молча смотрел на меня, его лицо исказилось от недоумения. И в этот момент его осенило.

— Боже, Боже мой, какой же я болван, Элен, я последний идиот, бесчувственный дурак, сможете ли Вы простить меня?! Я все понял! Элен, ради Бога, умоляю, я не хотел сделать Вам больно! Как я мог, как я посмел сделать себя похожим на него! Я думал, что это только доставит Вам удовольствие, но… как я чудовищно ошибся. Вы же любите его? Вы до сих пор любите его? Это так? Stupid fucking ugly!! Мне нет прощения…

Он взял меня за руки и поднес их на короткий миг к губам. В этот момент мне стало его бесконечно жалко, бедный мальчик, разве он мог знать, что их сходство просто сводит меня с ума, лишает рассудка, я готова броситься к нему на грудь, целовать его столь похожие губы, глаза, прижаться к родному телу, чтобы забыть изнуряющую боль. Но, разве я могла это сделать? Томас был рожден другим и имел собственный жизненный путь, отличный от моего.

Томас еще раз нежно поцеловал мои руки и, заглянув в глаза, сказал

— Элен, умоляю простить меня, если сделал Вам больно, я честно не желал этого. Прошу Вас, располагайтесь в этой комнате, отдохните немного после дальней дороги, сейчас только три часа, а бал в Вашу честь назначен на девять, поэтому у Вас есть время даже немного поспать, если пожелаете. Я позволил себе выбрать платье на сегодняшний вечер, очень надеюсь, что оно понравится, посмотрите потом, а пока я оставлю Вас, пожалуйста, не расстраивайтесь, Вы просто разрываете мое сердце.