Хроника одного заговора

Как и Никифору Петровичу, Жоржетта ему не понравилась. Вернее, как-то насторожила. Была в ней, в этой рано повзрослевшей девчонке, некая затаенная двойственность. На первый взгляд — перепуганная, несчастная, а глаза — внимательные, цепкие, все оценивающие. Решает, поди, в уме и никак не решит самую важную для себя задачу: с чего вдруг доставили ее в Чека?

— Давайте знакомиться, — начал товарищ Семен наскоро перечитывая коротенький милицейский протокол. — Значит, вы будете Жоржетта Кюрц? Рождения тысяча девятьсот третьего года? Проживаете на Малой Московской, четыре?

Жоржетта послушно кивала головой.

— Оружие нашли, значит, в Летнем саду под скамейкой? Вот оно что, даже в тряпочку было завернуто… На рынке торговали картами?

И вдруг он вскинулся, посмотрел на нее в упор:

— А с Пантюшкои давно виделись?

Позднее он и сам не мог объяснить товарищам, почему спросил об этом. Вероятно, потому, что не выходила у него из головы «Английская папка» со всеми ее проклятыми загадками, на которые не было ответа. Бывает так — занимаешься будто бы другими делами, обо всем вроде забыл, а в голове заноза…

В общем, спросил он просто так, на всякий, как говорится, пожарный случай, и сам не поверил нежданному эффекту. Губы девчонки дрогнули, что-то смятенное, настигнутое врасплох, мелькнуло на лице.

— Я не понимаю… Наверно, это недоразумение… Я никакого Пантюшки не знаю…

— Ну что ж, недоразумения тоже случаются, — поспешно согласился товарищ Семен, торопясь выиграть время. — Тогда так, гражданочка. Бери вот бумагу, садись и пиши…

— Что писать?

— А все по порядку. Кто такая, на какие шиши проживаешь, откуда раздобыла револьверчик, в кого собиралась стрелять… И предупреждаю: баловаться у нас нельзя! Пиши одну правду, понятно? На исповеди у попа бывала?

— Бывала…

— Вот и валяй, как на исповеди. Без вранья, одну только правду…

Теперь можно было собраться с мыслями. Жоржетта писала за столом, изредка поглядывая на товарища Семена, а он сидел напротив, лихорадочно пытаясь сообразить, что же все это должно означать.

Дам трефовых девчонка не зря клала сверху, это было яснее ясного. Про револьвер врет, это тоже ясно. И теперь вдруг выясняется, что известна ей кличка англичанина. Не смутилась бы иначе, не дрогнула. Но откуда известна — вот в чем вопрос, что у них может быть общего? Неужто этот сверхосторожный тип допустил промах, доверившись этакой пигалице?

А что, если?.. Но это слишком маловероятно! Нет, нет, этого быть не может, иначе давно бы провалился английский агент! Хотя, если глянуть с другой стороны, почему бы и нет? В жизни всякое случается, а барышня молоденькая, привлекательная. Надо еще раз посмотреть на ее дневник, что-то многовато в нем разных фамилий… Приходил такой-то, приходил этакий. Что у них там, собрания устраиваются, на Малой Московской?

Оставив дверь кабинета приоткрытой, Семен Иванов поспешил в комендантскую. Никогда еще не чувствовал он такой нужды в рассудительном совете Профессора. Дежурный комендант глянул в свою шпаргалку и сказал, что вернется товарищ Отто не скоро, выехал на срочную операцию.

Тогда товарищ Семен решился проверить свою догадку. Пришел в кабинет, рассеянно просмотрел исписанные Жоржеттой листочки бумаги и сердито швырнул их в корзинку для мусора.

— За кого нас принимаешь? — спросил он, укоризненно покачав лохматой головой. — Выходит, за дурачков, которые должны верить твоему нахальному вранью? Нет, барышня, не выйдет! Учти, мы полностью в курсе дела, а тебе я советую подумать о своем будущем. Чистосердечное признанье — вот что требуется в настоящий момент.

— Но я написала истинную правду…

— Брехня это, а не правда! И вообще, барышня, неужто ты думаешь, что никто ничего не соображает? Ты вот сидишь с утра на рынке, выложила напоказ своих трефовых дамочек, мерзнешь, на что-то надеешься, а Пантюшка, между прочим, и знать тебя не желает…

Удар пришелся в точку, вновь дрогнули ее губы.

— Соображать бы пора, не маленькая… Пантюшку в данный момент интересует другая женщина…

— Кто? Кто его интересует? — вырвалось вдруг у Жоржетты.

— Сама знаешь кто — Марья Ивановна!

— Но она же в командировке, в Москве!

— И он там с ней прохлаждается, — быстро нашелся Семен Иванов, чувствуя, что обязан использовать удачу до конца. — Обманули тебя, дурочку, облапошили… Мерзни, мол, на рынке, сиди с трефовыми дамочками, а мы поедем в Москву любовь крутить…

— Это неправда, она же старая! — крикнула Жоржетта сквозь слезы. — Безобразная, некрасивая! Она старше его на двадцать лет!

— А это, барышня, никакого значения не имеет! — сказал он безжалостно. — Ты что, не знаешь нашего брата мужика? Мало ли что некрасивая, зато верная помощница…

— Ах, помощница! — в голос заревела Жоржетта. — Сволочь она, интриганка, вот кто! Мерзкая, отвратительная баба! Я бы ее своими руками могла пристрелить…