Храмовый раб

— Предложение принято! — проорал он. Ждите, мы сейчас ворота откроем. — И уже себе под нос буркнул:

— Нормальные ребята, с ними можно иметь дела. А за ростовщиков этого князя полгорода в задницу поцелует.

С жутким скрипом открылись городские ворота, в город вошли барабанщики с литаврами, за ними- трубачи, разодетые по местным порядкам роскошно, а по меркам Макса- просто чудовищно. За ними ехали князья, с любопытством посматривающие по сторонам. Горожане, пугливо жмущиеся к домам, разглядывали входящих воинов с замиранием сердца. Всегда и везде после такого начиналась резня, грабеж и насилия. Князья двинулись к дворцу наместника, разослав гонцов для сбора местного бомонда. Распоряжался тот же тысячник, люди которого уже вязали ненавистных ростовщиков и тащили на княжеский суд. Они же собирали по домам старшин ремесленников и базарных купцов. Жрецов на торжественный прием никто не позвал, но охрану у храмов выставили. Встреча была назначена на закате во дворце, все в том же зале, сменившем теперь хозяина.

На возвышении, которое раньше занимал Син-Урраш, сидел Ахемен, а по правую и левую руку от него- Макс и все семь князей, каждый из которых приходился Ахемену тестем.

В зале рассаживались купцы-караванщики, торговцы тканями, строители, оружейники, пекари, кузнецы, кожевенники, башмачники, ювелиры и многие другие. Ростовщики, связанные, стояли на коленях в центре.

— Почтенные, — спросил Ахемен, — вы знаете этих людей? — указал он на ростовщиков. Те утвердительно загудели.

— Что вы думаете об их судьбе? Были ли они милосердны к тем, кому давали деньги? Какой участи они достойны?

Встал старшина караванщиков и огладил роскошную бороду.

— Светлый князь. Я вожу караваны, и мой отец их водил, и мой дед тоже. Иногда для того, чтобы собрать товар, нам необходимо занимать деньги. Если боги являли свою милость, то мы возвращались с прибылью и гасили проценты, но если караван попадал в бурю, или нападали разбойники, то такой купец становился на грань разорения, и ему грозил рабский рынок. Из всех них только почтенный Харраш мог войти в положение и дать отсрочку. Остальные накидывались, как падальщики, не гнушаясь забирать самые вонючие тряпки. Я прошу пощадить его, мой князь.

— Кто-то еще хочет сказать свое слово? — спросил Ахемен. Зал молчал.

— Тогда вот мое решение. Всех этих людей вывести за стену и убить. Ростовщик Харраш казнен не будет, но ему запрещается заниматься этим ремеслом.

— Но, господин, у кого же мы будем занимать деньги? — удивились купцы.

— Этим будет заниматься княжеская казна. Процент — десятая часть в год, либо доля в прибыли, если займ крупный. Зал зашумел. Купцы и ремесленники переговаривались, обсуждая неслыханные условия и открывающиеся перспективы.

— И это не все. Княжество начнет выпускать клейменые золотые и серебряные слитки, весом в сикль и полсикля, чтобы было удобно рассчитываться. Все цены на товары будут устанавливаться в новой монете. Проба с содержанием драгоценного металла будет установлена единой. — Это Макс протолкнул идею. Расчеты рубленными кусками серебра, которые нужно было взвешивать, изрядно его утомили. Зал зашумел еще сильнее. Идея была революционной, но все присутствующие тут деловые люди мгновенно ее оценили. За нового князя они уже были готовы порвать глотку.

— А для мелких покупок будем использовать маленькие слитки из меди, которые по весу будут соответствовать цене в серебре. И налоги мы будем принимать только в новых деньгах.

В зале началось форменное безумие. Рыночные торговцы моментально поняли, какой взрыв будет на рынке потребления в самое ближайшее время.

Макс, с позволения князя, удалился, поскольку у него были не менее важные дела. С эскортом из десятка всадников, в белоснежном льняном бурнусе и высокой золоченой шапке, он подъехал к школе, в которой не так давно мел полы и мял глину. Он вошел в здание, сопровождаемый испуганными взглядами. Ученики и учителя столпились во дворе, не понимая, что им ждать. «Отец школы» стоял впереди, прикрывая собой детей, безуспешно пытаясь скрыть страх. Макс встал перед ним и низко поклонился.

— Отец, я говорил вам, что отплачу добром, и этот день настал. — Он надел на шею директора серебряную пайцзу. — С ней вас в любое время допустят ко мне или князю. И никто, кроме нас, не имеет права вас судить или хоть как-то обидеть. Наказание за это- смерть. Ваша школа будет расширена, тут тесновато, а количество учеников будет удвоено. Мы можете набирать самых умных ребятишек, будь они хоть рабами, их обучение оплатит казна. Подготовьте расширенные курсы обучения для взрослых, будем готовить инженеров и строителей. В общем, Отец, нас ждут великие дела.

Директор школы, готовившийся к самому худшему, хватал воздух, как выброшенная на сушу рыба. Он даже представить себе не мог, что бывший раб сделает то, о чем он даже мечтать не мог, обучая писать и читать детишек купцов и аристократов.

— Но где же я возьму столько учителей? — спросил он.