Храмовый раб

В уже знакомом нам зале во дворце наместника элита княжества пыталась решить судьбу Отечества. Скажем честно, получалось так себе. Обменявшись сведениями, присутствующие сложили из мозаики отдельных мнений поразительную картину. Три четверти княжества уже было захвачено персами, которые обнаглели до того, что пошли широкой дугой, отрядами до тысячи человек. Города открывали им ворота, потому что свирепые захватчики, жестоко расправившиеся с Амандуном, не тронули больше ни одной деревушки, не убили ни одного мирного жителя и не обесчестили ни одной девушки. При этом они ограбили все храмы по пути, не убоявшись гнева богов, и казнили всех ростовщиков, которые не успели бежать, а все долги и недоимки по налогам простили. Даже недалекому Син-Уррашу становилось понятно, что это не персам, а ему потом придется брать штурмом собственные города. Даже тут, в его зале, стоят старшины купцов и ремесленников, делая преданные морды, и решают, как бы половчее сдать город. Пятьдесят тысяч войска, собранных со всего Элама, было стянуто к Аншану, и нужно было давать генеральное сражение, потому что сесть в осаду превосходящим войском было просто постыдно. А кормить в осажденном городе такую прорву народу было бы просто нечем. Хотя осада- тоже неплохой вариант, если запастись продовольствием и выгнать из города всю чернь. Стены Аншана высоки, а большое войско может легко отбивать атаки персов, расстреливая их из луков и поливая со стен кипятком. Кровью умоются, дикари проклятые!

Два месяца назад. Горы Загрос

Макс сидел за столом вместе с инженером Лахму и пытался, неумело карябая углем на купленном листе папируса, объяснить, что такое требушет. Сам он, конечно, никогда в жизни его бы не сделал, и устройства его не знал. Видел только, как ролевики собрали высоченную деревянную конструкцию, которая по законам рычага швыряла большие каменюки. И вот сейчас он косноязычно пояснял, где опоры, где нужна металлическая ось, вокруг которой ходит рычаг с коротким и длинным плечом, куда положить груз, а куда снаряд для метания. Получалось его объяснение примерно таким же, как если бы один первоклассник рассказывал другому первокласснику, почему едет папина машина, если нажать на педальку. То есть, убого. К его стыду, Лахму понял все быстро, и начал поправлять его собственные ошибки. В конце концов, рычаг тут знали хорошо, и широко его применяли. Ну подумаешь, нужно не поднять огромную каменюку, а бросить ее вдаль.

— Дерева нужно много, — наконец изрек Лахму. — И бронзы.

— Бери, сколько хочешь, все дерево вокруг твое, — милостиво разрешил Макс.

— Угу, — сказал инженер и встрепенулся. — Так его же тут нет.

— С деревом любой дурак сделает. Не волнуйся, с гор спустимся, найдем. Ты думай пока.

Через две недели после взятия Мархаши. В дне пути от Аншана

Совет князей обсуждал сложнейший вопрос. Как, имея двадцать пять тысяч войска, разбить пятьдесят. Да, у конницы было определенное преимущество, но у эламитов было огромное количество превосходных лучников, которые нанесли бы легковооруженным персам просто чудовищный урон. Сражение они, скорее всего выиграют, но армия после него перестанет существовать на долгие годы. И зачем, спрашивается, такая победа? С жалкими остатками войска, израненного почти поголовно, они будут стоять под стенами Аншана и слушать оскорбления со стороны защитников, потому что брать город им будет просто некем. При всем этом, получая данные разведки, Ахемен с князьями особенных слабых мест у врага не находили. Позиция хорошая, если что, могут отступить за стены. Все хранилища в городе завалены зерном. Военачальники опытные, командовал армией Тананну, знакомый всем по Кишу, войско отдохнувшее, с хорошим оружием и полным боезапасом. Атаковать эламитов в лоб мог только безумец, или отчаянный храбрец, что в общем-то одно и то же. Тысяч пять тяжелой кавалерии или атака Царского отряда ассирийцев легко переломили бы ход сражения, но бронированных конников было всего две сотни, а тяжелой пехоты не было вовсе. Да и сражаться в пехотном строю персы не умели. Начали даже появляться подленькие мыслишки, а не пойти ли назад, в родные горы. Награбили ведь столько, что внукам не проесть. Но вслух такое сказать никто не решился. Поэтому продолжили думать тяжкую думу.

— Надо отступать, — сказал Макс.

— Что значит отступать? — изумились князья. — Ты же сказал, что воля бога на то, чтобы эта земля стала нашей.

— Если мы покажем, что отошли, то они подумают, что мы струсили и ушли в горы. А потому необходимости в таком войске больше нет. Поэтому лучники царя пойдут домой, а воины Син-Урраша останутся здесь.

— А мы что будем делать? — недоумевающее спросили князья.

— Мы отойдем в предгорья и будем ждать. Когда войско из Суз пойдет домой, мы разобьем его на марше, а потом вернемся и втопчем в землю воинов Аншана.

— Жрец дело говорит, — подумав, сказал Ахемен. — Если сейчас сражение дадим, две трети войска положим. Пусть думают, что мы трусы.

— Это позор, — закричал один из князей, — мы персы, мы храбрецы! Надо биться.