Храм океанов

Небрежное признание Повелителя Драконов раз и навсегда изменило общее обсуждение, сведя его к тщательному анализу каждой мелочи случившегося полета. Угол лагуны, примыкавшей к стене, на которой расположились нуары Драконьего клана, стал тесным из-за десятков богов, желающих лично взглянуть на двуногого зверька, перенесшего невероятное приключение.

Совместными усилиями несколько сот ученых быстро разрешили множество самых сложных вопросов, возникших во время опасного опыта. Вспомнив, как задыхался страж, боги догадались, что причиной гибели шаров стало уменьшение количества воздуха на огромной высоте. Заключенному в листьях газу стало слишком тесно без нажима снаружи – и он разорвал свою оболочку. Признали они и то, что воздух наверху действительно теплее, нежели над землей – но его слишком мало, чтобы согревать тела и растения.

Также объединенными усилиями повелители пришли к выводу, что юной Чернушке из Южной земли действительно стоит поделиться с Драконом водорослями, умеющими жить во льду, а великому мудрецу с севера следует озаботиться выведением рассады своих лилий, дабы ученые других родов могли попытаться вырастить летающие растения и повторить его подвиг.

Зашла речь и о том, что для полетов к другим мирам богам понадобится новая порода людей – более устойчивая к малому количеству воздуха и более теплокровная, чтобы согревать нору, в которой повелители будут отправляться в полет. Все понимали: там, далеко в небесах, с каждым шагом к новым высотам, будет становиться только холоднее и безвоздушнее. А значит – обычному живому существу там не уцелеть.

Даже самые сильные боги рано или поздно впадут в спячку и не смогут управлять полетом. Нужны новые породы слуг. Таких, которых удастся напрямую соединять с клубнями летающих лилий. Тогда живущее благодаря солнечному свету растение сможет питать раба, а тот – управлять полетом и в нужные моменты своим теплом пробуждать бога.

– Что же вы творите, собратья?! – внезапным диссонансом ворвался в обсуждение голос молодого Двухвоста, бога из рода Кетсоатль, окраска которого как бы делила его хвост надвое. – Не безумие ли это – порождать все более и более ловких, умных, всесильных рабов, самим оставаясь при этом прежними, слабыми и зверинорожденными? Подумайте, мудрейшие, долго ли станут служить нам те, кого мы сотворяем умнее, сильнее и выносливее себя?! Подумайте, кто сделается Сеятелем нового мира: бог или раб, выращенный нами и посаженный в летающий клубень? Станет ли это сильнейшее существо служить и повиноваться нам, слабым и беззащитным? Не пожелает ли с высоты своего разума и власти поработить нас самих, сделать своими покорными слугами?

Общий настрой обсуждения немного изменился, несколькими волнами по лагуне прокатилось сомнение и опасение. Новые рабы, становясь все более совершенными, обладая лучшей памятью, слухом, выносливостью, имея достаточную волю для управления зверьми и растениями, все чаще казались повелителям излишне сильными, умелыми, самостоятельными, чуть ли не равными богам. А что, если они вдруг захотят жить сами, если они взбунтуются, откажутся повиноваться?

Смогут ли тогда боги сберечь цивилизацию, сохранить свой привычный комфорт и безопасность? Вдруг взбунтовавшиеся создания вообще захотят власти, потребуют от них покорности? Что тогда?

– Опять наш собрат Двухвост напрасно будоражит умы! – Белоспинка, словно бы случайно, не стала называть гостя храма Океанов «мудрым». – Он раз за разом говорит о вещах столь невероятных, как если бы стены норы вдруг захотели сожрать своего обитателя или проложенные через водопад лианы попытались задушить случайного путника. Скажите, мудрейшие, чем отличаются нуары или памятники от таких вот переправ? Только тем, что они сложнее в изготовлении, и ничем более! Какой бунт, собратья, какое порабощение?! В каждое существо, созданное Родильным древом, изначально закладывается потребность безусловно повиноваться богам, каждой нашей прихоти, приказу, желанию. Какой может быть бунт среди полученных таким образом рабов? За всю историю цивилизации ни один из рожденных Древом не пытался даже совершить побега, не то что оспорить волю бога! Это невозможно. Это невозможно никак и никогда! Скорее небо упадет на землю, а реки потекут вспять, нежели наши создания станут нашими врагами. Мы сотворили их, как свои руки. Могут ли руки взбунтоваться против своего разума? Способен ли хвост напасть на собственную голову, а живот начать борьбу со спиной?

– Смертные довольно часто убегают, – возразил Двухвост. – Это происходит почти во всех родах!