Храм океанов

Похоже, Повелитель Драконов провел у Серой топи все последние дни, выращивая лилию для нового полета, изменяя оставшийся саженец к более удобному виду. Новый лист, да еще в неожиданном месте, требовал к себе внимания на лишних полдня. Оставить хлопоты на потом бог тоже не мог: сделанный позднее росток не успеет накопить газ и набрать форму. Создавать его требовалось именно сегодня и сейчас.

Боги были всесильны, но... Но не всемогущи. Им беспрекословно подчинялись и звери, и растения – но ни одна травинка, ни одно дерево не способны сделать большего, нежели это позволят корни, питающие их воды и перегной. Как ни одно животное не выполнит своих работ, если его не накормить и не напоить. Не позаботишься о питании – твои рабы умрут от старания, но ничего не выполнят.

Корни лилии отдавали сейчас своим огромным листьям все, что могли. Новый мог вырасти либо вместо какого-то другого листа, либо естественным путем: медленно, набирая размеры по мере развития новых корней. А значит, следовало прямо сейчас проклюнуть на крылатке почку, раскрыть ее в лист – и ждать.

Дабы не мешать повелителю, Шеньшун отступил от края болота, забрался на ближайшую скалу и замер на ней, положив ладонь на рукоять меча и обозревая окрестности. Все-таки он был стражем и всегда в первую очередь думал о безопасности своих богов.

Уже незадолго до сумерек в небе промелькнул дракон, снизился над скалами, закружил сверху. Снизу ящер казался двухголовым – голова Растущего смотрела вниз рядом с головой зверя, а толстая шея дракона все равно была тоньше сильного тела бога.

– Я ждал тебя, учитель, – сказал с высоты Растущий. – Начал беспокоиться.

– Нужно закончить работу, – ответил Повелитель Драконов. – Встретимся завтра.

– У меня родилась предсказательница, – напомнил ученик. – Она освоилась и готова к испытанию.

– Это всего лишь восьмое поколение, Растущий. Так быстро заметного развития проявиться не может. Обождем. Нам и без нее есть что сказать родам в храме Океанов.

– Да, учитель, – не стал спорить молодой бог. – Встретимся завтра.

Двухголовый дракон завершил неторопливый круг вокруг Серой топи и бесшумно заскользил к северу.

Вскоре поднялись в воздух и повелитель со стражем. На мелководье возле главного гнездовья они приземлились уже глубокой ночью. Бог с легким шелестом скользнул к себе в покои. Шеньшун, пробравшись по освещенному светлячками и гнилушками, мягко проседающему под его весом лазу из ветвей в комнаты стражей, забрался в свой жесткий, растерявший траву и мох гамак, который уже давно следовало хорошенько перетрясти. Но не заниматься же этим в темноте?

Он проснулся, как от толчка, нутром почуяв неладное – и успел перехватить занесенную над лицом руку с ивовой розгой. Вскочил, отпихнул старшего нуара и выхватил меч:

– Никак не уймешься, Хоттаку? Ну, давай, подходи. Чего застыл?

– Взбучку получишь потом, – ответил старший страж. – Идем, повелитель почему-то желает взять тебя с собой.

И вскоре, не успев даже позавтракать, они уже рассекали прозрачное и чистое, без единого облачка, небо, уносясь на юг вслед за Драконом и Растущим, который тоже взял одного из стражей в неведомое пока Шеньшуну путешествие.

Глава двенадцатая

Сахун и Волерика, взявшись за руки, прогуливались с закатной стороны Красных скал. Вечера к концу лета становились все прохладнее, а здесь, в тихом, закрытом от ветра и освещенном закатным солнцем уголке, было тепло и уютно до самой ночи.

– Небо какое ясное, – больше по привычке, нежели из желания исполнить свой долг кормителя, указал Сахун. – И не поверишь, что вчера поливало, как под водопадом. Гроза какая была... Я думал, шатер сдует.

– Да, я тоже испугалась, – признала восьмая предсказательница и крепче сжала ладонь молодого человека. – Как у нас крыша не протекла, даже непонятно. Там ведь только веточки да листья. Почему вода сквозь них не просачивается?

– Ей по веткам и листьям течь проще, чем насквозь пробираться, – пояснил Сахун. – Главное – крышу потолще застелить, чтобы тяжелыми каплями не пробивало. И уклон крутой сделать. Тогда дождь сперва среди стеблей застревает, а потом по ним в стороны струится, а вниз не капает.

– Откуда только ты все знаешь? – изумилась женщина.

– Когда ручей вдалеке от гнездовья чистили, приходилось и шалаши от дождя делать, и корни на обвязку копать, и деревья рубить, – пожал плечами юноша. Рядом с воспитанницей он ощущал себя умудренным жизнью мужем, хотя внешне рожденная Древом выглядела более зрелой и опытной, нежели Сахун. – Коли промокнуть или замерзнуть не захочешь, быстро всему научишься. Тебе, кстати, не холодно?

– Ну, что ты, Сахун, – огладила женщина тунику, плотно облегающую ее красивое и сильное тело. – Теперь мне не страшен никакой мороз.

– Ты еще не видела настоящего холода, – улыбнулся юноша, уже успевший пережить почти два десятка зим, отпустил ее руку и обнял за плечо: – Ничего, к заморозкам мы чего-нибудь придумаем, маленькая моя.

– Нас кто-то ищет, – подняла она голову.

– Ничего не слышу, – отступив, закрутил головой кормитель.

– Ищут, – уверенно повторила Волерика.